3, В. Коновалов

Андрей Полтавский, или в умывальник, там

33

торых, по мнению начальства,

команда не должна была знать,

становились известны революцион-

ной группе, и она использовала их

в агитационных целях.

Летом 1916 года на «Алмаз»

был списан ученик артиллерийской

школы Евгений Вильковский. Ба-

банскому стало известно, что на

второй день после прихода Виль-

ковского на крейсер, его вызвал

ротный командир лейтенант Ска-

ловский и долго делал ему внуше-

ние. Познакомившись с Вильков-

ским, Бабанский узнал, что он до

войны плавал в торговом флоте на

Черном море и привозил в порты нелегальную газету «Мо-

ряк», которая печаталась в Александрии. Когда началась

война, Вильковский вел пораженческую пропаганду.

Весной 1916 года Севастополь посетил Николай II. Говорили, что царь приехал «подкачать духу» матросам и солдатам, чтобы они охотнее умирали «за веру, царя и отечество». В день приезда царя на кораблях, стоявших в Северной и Южной бухтах, выстроили матросов, одетых в форму первого срока. По кораблю «Опыт», на котором размещалась артиллерийская школа, сновали младшие чины. Они требовали:

— Кричите сильней «ура», сильней кричите!

Матрос, стоявший рядом с Вильковским, сказал ему:

— Кричи сильней, только не «ура», а «дурак»!

Тот последовал совету, но перестарался, кричал слишком громко.

Инструктор Михайлик и фельдфебель Мина донесли на Вильковского начальнику школы капитану 2 ранга Нелидову. Прямых улик против матроса раздобыть они не смо

34

гли. Однако доноса было достаточ-

но, чтобы подвергнуть Вильков-

ского восьми суткам строгого аре-

ста и списать его из учеников-ар-

тиллеристов в строевые, как «не-

благонадежного».

Бабанский привлек Вильков-

ского к революционной деятель-

ности. Он стал выполнять различ-

ные нелегальные задания.

Черноморский флот численно

превосходил флот противника, ма-

тросы и многие офицеры показы-

вали чудеса боевой стойкости и

храбрости. Но бездарность и бес-

печность высшего командования

приводили к тому, что нередко русский флот нес бессмыс-

ленные потери. Не обходилось и без предательства. Матро-

сы почти открыто говорили о непонятных, порой ничем не

оправданных действиях командования.

…Шли первые месяцы войны. Темной осенней ночью 29 октября 1914 года в Одесский порт входили три небольших корабля. Вахтенный на брандвахте * окликнул: «Кто идет?» и получил ответ — «Свои». Никто не потребовал позывных. На стоявшем неподалеку дивизионе канонерских лодок все спали. Вдруг раздались оглушительные взрывы торпед. Сыграли боевую тревогу, но турецкие миноносцы (это были они) безнаказанно ушли в море. Канонерские лодки «Донец» и «Кубанец» получили серьезные повреждения.

Почти в то же время германские крейсеры «Гебен» и «Бреслау» подошли на рассвете к Севастополю и с даль

* Брандвахта — сторожевое судно, несущее охрану рейда или гавани.

35

3*

ней дистанции обстреляли нашу эскадру и Корабельную сторону. При этом германские крейсеры зашли в район донных мин, которые взрывались с берега. Почему не взорвали мины, — неизвестно. Распространился слух, что командующий флотом Эбергард не разрешил взорвать немецкие корабли.

В апреле 1915 года в Одессу порожняком возвращался легкий транспорт. При подходе к порту в кильватер ему пристроился турецкий крейсер «Меджидие». Зная, что в Одессе нет боевых кораблей, турки решили обстрелять город. Капитан транспорта догадался, с какою целью идет к Одессе неприятельский крейсер. Посоветовавшись с командой, он принял смелое решение: идти по минному полю. Поскольку осадка судна была невелика, можно было рассчитывать, что оно благополучно минует опасный район. На случай несчастливого исхода этой рискованной операции вся команда надела пробковые нагрудники и была в полной готовности покинуть судно. Более получаса шел транспорт по «дороге смерти». Благополучно миновав минное поле, транспорт замедлил ход. Теперь взоры всех были направлены к вражескому крейсеру, который вошел в опасную зону. Как и предполагалось, «Меджидие» подорвался на мине и затонул. * А капитана транспорта царские власти отдали под суд за то, что он нарушил приказ и повел судно по минному полю.

Особенно взволновал матросов «Алмаза» трагический случай, свидетелями которого они были. Утром 20 октября 1916 года на броненосце «Императрица Мария», принимавшем топливо в Северной бухте, неожиданно раздался сильный взрыв и высоко в небо взметнулся столб черного дыма. Горнист немедленно сыграл пожарную тревогу, и матросы, побросав на палубе плетеные корзины с уг

* Впоследствии он был поднят, отремонтирован н^вошел в состав Черноморского флота под именем «Прут».

36