Тогда слово взял Петр Старостин.

— Господин министр, — обратился он к Керенскому, — что вы сделали для прекращения затеянной царским правительством кровавой бойни? Что вы намерены сделать,' чтобы миллионы рабочих и крестьян перестали голодать со своими семьями? Что вы сделали, чтобы миллионы рабочих и крестьян могли заняться мирным трудом. Вместо этого вы требуете крови миллионов трудящихся в интересах иностранных капиталистов.1

Речь Старостина произвела тогда сильное впечатление на участников собрания, о ней говорили на заводах, в воинских частях и на кораблях Одесского гарнизона. Избрание именно Петра Старостина председателем съезда Румчерода было выражением его популярности среди солдатских и матросских масс.

Сразу же после оглашения приветствий съезду правый эсер Лордкипанидзе выступил с клеветой на Советское правительство и от имени русских и украинских меньшевиков и эсеров предложил послать приветствие Учредительному собранию, которое должно было открыться в Петрограде. Большевики выступили против посылки приветст

107

вия. По требованию соглашателей вопрос был поставлен на поименное голосование, которое затянулось до поздней ночи. Против посылки приветствия голосовали 509 делегатов, за — 320. Это было первой победой большевистского направления на съезде.

11 декабря съезд Румчерода утвердил повестку дня. На обсуждение были поставлены такие важные вопросы, как вопрос о государственной власти, о мире, о земле и другие. Выступления делегатов с мест показали, что в результате первых шагов Советского правительства на сухопутном фронте и во флоте происходила быстрая большевизация солдатских и матросских масс.

12 декабря на съезде с докладом выступил представитель Совета Народных Комиссаров В. Володарский. Он изложил содержание ленинских декретов о мире и земле, рассказал, что предпринимается Советским правительством во главе с В. И. Лениным для осуществления этих декретов, остановился на национальной политике большевистской партии, на характеристике международного и внутреннего положения молодой республики рабочих и крестьян и подверг острой критике действия соглашателей.

— Есть только два лагеря, — говорил Володарский, обращаясь к делегатам, — это лагерь трудовых масс, стоящих у власти, и лагерь буржуев, которые эту власть хотят у них вырвать. И я ставлю перед вами вопрос — с трудовыми массами вы или с контрреволюцией?

Возгласы «Мы с народом!», «За власть Советов!» и продолжительные аплодисменты были красноречивым ответом на этот вопрос.

13 и 14 декабря съезд заслушивал доклады и сообщения с мест. Большинство ораторов высказывалось за признание Совета Народных Комиссаров высшей властью в стране, за установление Советской власти в Одессе и на Румынском фронте. Лишь изредка звучали голоса в защиту Центральной рады. Украинские националисты предпо

108

лагали повести за собой всех делегатов-украинцев, но первые же дни работы съезда показали, что из 300 делегатов- украинцев 220 человек поддерживают большевиков.

Внимательно прислушивались участники съезда к выступлениям фронтовиков.

— Вокруг Украинской рады образуется пустота. Расширяясь, она в дальнейшем поставит раду в то же положение, в каком очутилось правительство Керенского к моменту Октябрьского восстания, — под одобрительные возгласы закончил свое выступление делегат от 49-го пехотного полка Николай Карпенко.

Делегат с фронта Федор Герцог говорил:

— Послушаешь ораторов-меныиевиков, так можно подумать, что фронт совсем равнодушно относится к власти. А у меня в наказе 3000 окопников записали: «Мы приветствуем петроградских и московских рабочих и солдат, приветствуем Балтийский флот — великих борцов за социализм». Меньшевики говорят здесь, что фронт боготворит Учредительное собрание. А окопники пишут: «Предоставляем право Народным Комиссарам распустить Учредительное собрание, если оно не будет выражать волю народа».

Выступления фронтовиков не в бровь, а в глаз били тех, кто пытался еще ратовать за Учредительное собрание и продолжение войны.

В конце пятого дня работы съезда выступил моряк Петр Самотуженко и заявил, что команды миноносцев «Жаркий» и «Зоркий» 13 декабря постановили не признавать Центральной рады и ее Генерального секретариата в связи с тем, что эти органы состоят из буржуазных элементов. Матросы, сказал в заключение Самотуженко, признают власть Народных Комиссаров и подчиняются их воле, ибо видят в них бескорыстных защитников трудящихся. Съезд бурно приветствовал выступление моряка.

До созыва II съезда Румчерода моряки-черноморцы не признавали Румчерод своим высшим контролирующим ор

109

ганом и почти не сотрудничали с ним. В дни работы съезда началось активное сотрудничество моряков с Румчеро- дом.

Пленарное заседание 15 декабря открылось докладом матроса Артема Кривошеева.* Его появление на трибуне было встречено продолжительными аплодисментами.

— Я разведчик отрядов черноморцев, действующих против Каледина, — говорил Кривошеев. — Позвольте передать вам от них низкий поклон и братский привет.