— Ну вот! — сказал Незнайка. — Уже про меня начинают писать надписи на заборах.

Ему стало так жалко себя, так жалко, что и сказать нельзя! Он прижался к забору лбом, и слёзы закапали из его глаз.

— Ах, какой я несчастный! — говорил он. — Все теперь смеются надо мной! Все меня презирают! И никто, никто на свете не любит меня!

Он долго стоял, прижимаясь к забору лбом, а слезы все лились и никак не могли остановиться. Вдруг он почувствовал, что его кто-то трогает за плечо, и чей-то ласковый голос сказал:

— Не плачьте, Незнайка!

Он обернулся и увидел Синеглазку.

— Не надо плакать, — повторила она.

Незнайка отвернулся от неё, вцепился руками в забор и завыл ещё громче. Синеглазка молча погладила его по плечу рукой. Незнайка задёргал плечом, стараясь сбросить её руку, и даже ногой задрыгал.

— Ну, не надо, не надо быть таким злым! — ласково заговорила она. — Ведь вы добрый, хороший малыш. Вам хотелось казаться лучше, поэтому вы стали хвастаться и обманывать нас. Но теперь ведь вы больше не будете делать так? Не будете?

Незнайка молчал.

— Скажите, что не будете. Ведь вы хороший!

— Нет, я плохой!

— Но ведь бывают и хуже.

— Нет, я самый плохой…

— Неправда! Гвоздик был хуже вас. Вы никогда не делали таких пакостей, какие позволял себе Гвоздик, а ведь и он в конце концов исправился. Значит, если вы захотите, то тоже сможете сделаться лучше. Скажите, что больше не будете делать так, и начинайте новую жизнь. О старом больше не будем вспоминать.

— Ну, не буду! — угрюмо буркнул Незнайка.

— Вот видите, как хорошо! — обрадовалась Синеглазка. — Теперь вы постараетесь быть честным, смелым и умным, будете совершать хорошие поступки, и вам не придётся больше выдумывать, чтобы казаться лучше. Правда?

— Правда, — ответил Незнайка.

Он грустно взглянул на Синеглазку и улыбнулся сквозь слёзы.

Синеглазка взяла его за руку:

— Пойдёмте туда, где все.

Скоро они были у танцевальной площадки. Пончик увидел, что Незнайка возвращается с Синеглазкой, и заорал во всё горло:

— Незнайка обманщик! Незнайка осел!

— Расскажи, как ты облако проглотил! — закричал Сиропчик.

— Стыдно, малыши! — воскликнула Синеглазка. — Зачем вы его дразните?

— А зачем он обманывал? — сказал Пончик.

— Разве он вас обманывал? — удивилась Синеглазка. — Он обманывал нас, а вы молчали — значит, были с ним заодно!

— Вы ничем не лучше его! — воскликнула Снежинка. — Вы ведь знали, что он врёт да хвастает, и никто не остановил его. Никто не сказал ему, что это нехорошо. Чем же вы лучше?

— Мы и не говорим, что мы лучше, — пожал Пончик плечами.

— Ну и не дразните его, раз сами не лучше! — вмешалась в разговор Кисонька. — Другие на вашем месте давно помогли бы ему исправиться.

Пончику и Сиропчику стало стыдно, и они перестали дразнить Незнайку.

Ласточка подошла к нему и сказала:

— Бедненький! Вы плакали? Вас задразнили. Малыши такие взбалмошные, но мы не дадим вас в обиду. Мы не позволим никому вас дразнить. — Она отошла в сторону и зашептала малышкам: — С ним надо обращаться поласковее. Он провинился и за это наказан, но теперь он раскаялся и будет вести себя хорошо.

— Конечно! — подхватила Кисонька. — А дразнить — это плохо. Он обозлится и начнёт вести себя ещё хуже. Если же его пожалеть, то он сильнее почувствует свою вину и скорее исправится.

Малышки окружили Незнайку и стали его жалеть. Незнайка сказал:

— Я раньше не хотел водиться с малышками и считал, что малыши лучше, а теперь я вижу, что малыши вовсе не лучше. Малыши только и делали, что дразнились, а малышки заступились за меня. Теперь всегда буду с малышками дружить.

Тут заиграла музыка, и все бросились танцевать. Торопыжка закружился с черноволосой Галочкой, Знайка танцевал со Снежинкой, Ворчун — с Ласточкой. И — кто бы мог подумать! — доктор Пилюлькин танцевал с Медуницей. Да, да! Медуница тоже пришла на бал. Вместо белого халата, в котором все привыкли видеть её, она надела красивое платье с цветочками и совсем не была похожа на ту строгую Медуницу, которая так властно распоряжалась у себя в больнице. Она кружилась в танце, положив свою руку на плечо Пилюлькину, и, улыбаясь, говорила ему: