Поэтому Сталин был возмущен. Его отношение к случившемуся в республике характеризует письмо, которое он направил Генеральному секретарю КП(б)У Косиору. В нем Сталин писал: «В последний раз напоминаю вам, что любое повторение ошибок прошлого года заставит Центральный комитет принять еще более решительные меры. И тогда, если можно так выразиться, даже старые партийные бороды не спасут этих товарищей ». Копия письма была выслана всем секретарям областных, районных и городских партийных организаций страны.

Таким образом, все доводы о массовом голоде весны 1933 года и его причинах не только преувеличены - они еще и умышленно извращены. Да, в марте - апреле были серьезные трудности с хлебом, но массовых смертей от «голода» в СССР не было!

Сохранились и другие документы, приоткрывающие отношение Сталина к ситуации того периода. О тяжелом положении, в котором оказались этой же весной его земляки в Вешенском районе, письмо Сталину послал писатель М. Шолохов. Он писал 4 апреля 1933 года: «В этом районе, как и в других районах, сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями».

Правда, при этом двадцатишестилетний писатель подчеркивает, что «Вешенский район не выполнил плана хлебозаготовок и не засыпал семян не потому, что одолел кулацкий саботаж и парторганизация не сумела с ним справиться, а потому, что плохо руководит краевое руководство ». Обратим внимание, что в письме нет ни слова и о неурожае.

Письмо пришло с запозданием, и Сталин ответил на следующий день после его получения. 16 мая он телеграфировал: «Ваше письмо получил пятнадцатого. Спасибо за сообщение. Сделаем все, что требуется. Сообщите о размерах необходимой помощи. Назовите цифру. Сталин».

22 апреля он направил Шолохову новую телеграмму: «Ваше второе письмо только что получил. Кроме отпущенных недавно сорока тысяч пудов ржи отпускаем дополнительно для вешенцев восемьдесят тысяч пудов. Всего сто двадцать тысяч пудов. Верхне-Донскому району отпускаем сорок тысяч пудов. Надо было прислать ответ не письмом, а телеграммой. Получилась потеря времени. Сталин».

Сталин немедленно принял меры и оказал помощь вешенцам хлебом. Но письма молодого писателя на 99, 9 процентов содержали описание тех «перегибов», с помощью которых местные власти заставляли крестьян-единоличников сдать хлеб. Это были меры устрашения. Людей содержали под стражей, грозили расстрелом, заставляли некурящих «курить махорку» и т.п. Позже Шолохов, в мягкой форме, отразил такие методы через образ Макара Нагульного, грозящего не сдавшему хлеб селянину револьвером. Конечно, это не «демократические» меры.

Примечательно, что в письмах Сталину Шолохов просил не столько о помощи хлебом, сколько о наведении порядка. В конце письма он пишет: «не менее истощен и скот, два месяца , изо дня в день, в распутицу возивший с места на место хлеб по милости Шарапова и РК. Все вместе взятое приводит к заключению, что план сева колхозы района безусловно к сроку не выполнят… Следовательно, история с хлебозаготовками 1932 года повторится в 1933 г.».

Шолохов тоже намекал на снижение плана по хлебозаготовкам. Но Сталин не мог снизить эти планы. Они не были его прихотью. Государству нужен был хлеб, чтобы кормить население и взять его, кроме как у деревни, было негде. Впрочем, посмотрим на события весны 1933 года с другой позиции.

Что могло произойти в стране в неблагоприятном 1932 году, если бы к этому времени уже не коллективизировали частично сельское хозяйство? Если бы хлеб не был собран и сдан государству? Если бы он остался в руках кулака?

Вот в этой ситуации и случилось бы то, о чем с фарисейством пишут недалекие люди. Страну в самом деле постиг бы массовый голод, и тогда счет умерших в городах действительно пошел бы на миллионы. В отличие от впечатлительного Шолохова Сталин понимал это. И уже после того как меры для помощи землякам писателя были приняты, Сталин послал более подробный ответ.

6 мая он пишет молодому писателю: «Дорогой тов. Шолохов! Оба ваши письма получены, как Вам известно. Помощь, какую вы требовали, оказана уже. Для разбора дела прибудет к вам в Вешенский район т. Шкирятов, которому - очень прошу Вас - оказать помощь. (М.Ф. Шкирятов в 1933 году - секретарь Партийной коллегии ЦК ВКП(б) и член Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции СССР.
– К. Р.) Это так. Но не все, т. Шолохов. Дело в том, что Ваши письма производят несколько однобокое впечатление. Об этом я хочу написать Вам несколько слов. Я поблагодарил Вас за письма, так как они вскрывают болячку нашей советско-партийной работы, вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма. Но это не значит, что я во всем согласен с Вами. Вы видите одну сторону, видите неплохо. Но это только одна сторона дела.

Чтобы не ошибиться в политике (Ваши письма - не беллетристика, а сплошная политика), надо обозреть, надо уметь видеть и другую сторону. А другая сторона состоит в том, что уважаемые хлеборобы вашего района (и не только вашего района) проводили «итальянку» (саботаж!) и не прочь были оставить рабочих и Красную Армию - без хлеба. Тот факт, что саботаж был тихий и внешне безобидный (без крови), - этот факт не меняет того, что уважаемые хлеборобы по сути дела вели «тихую» войну с Советской властью. Война на измор, дорогой тов. Шолохов…