Шрифт:
– Неважно.
– Положительные характеристики с работы будут?
– Ну, думаю, что да…
– В армии служил?
– Да.
– Отличником боевой и политической подготовки был?
– Ну да, был.
– Замечательно… В общем, с учетом этих факторов при условии чистосердечного признания получишь три-четыре года. А так все пятнадцать огребешь… Ты же человека чуть не убил…
– Какого человека?
– Владельца машины… Что, забыл?
– Трудно забыть то, чего не было…
Судя по всему, опер говорил правду. Семчик и Дема не просто угнали машину. Пристукнули владельца «четверки», и всего-то делов… А Ролан теперь отгребай. Как будто с того света ему отомстили…
А насчет положительных характеристик Юрзин темнил. Врет он, не помогут они Ролану. Не снизят ему срок. Чистосердечное признание, да, может смягчить вину. Но вряд ли намного. Ну, год с пятнадцати лет спишут, ну, два…
Нет, не нужно ни в чем признаваться. Глупо это…
– Значит, не будешь признаваться? – угрюмо глянул на него капитан.
– Да не в чем признаваться… Не знаю, о ком вы говорите. И тот мужик меня не знает. И не признает, не надейтесь…
– Какой мужик? – резко, словно выстрелил, спросил Юрзин.
– Ну, которого по голове ударили…
– А кто тебе сказал, что это мужик? Может, это женщина была?..
– Да не-е, – недоверчиво протянул Ролан.
– Правильно, мужчина был. И ты это знаешь… Напрасно запираешься, Тихонов. Мы же все равно все узнаем…
– Узнавайте. Можете опознание провести…
– А ты так уверен, что опознание ничего не даст?
– Ну да, я же того мужика в глаза не видел. И он меня тоже…
– Мне твоя уверенность понятна. Ты же знаешь, что потерпевший не видел преступника. Ты подкрался к нему сзади, в темноте… Ладно, Тихонов. Не хочешь говорить, не надо. Сейчас мы откатаем твои пальчики, и можешь идти…
– Куда? – радостно встрепенулся Ролан.
– Ну не домой же, – осадил его капитан. – В камеру пойдешь. Посидишь, подумаешь. Глядишь, и созреешь…
Ролан думал, что его будет бить – пытками вытягивать правду. Но нет, никто его и пальцем не тронул. И не запугивали особо. Так, постращали слегка. И отправили в камеру изолятора временного содержания, который находился в подвале здания…
Сижу за решеткой в темнице сырой,
Вскормленный в неволе орел молодой…
Эти строфы липкой лентой наматывались на сознание. Налипали на мысли, раздражали нервы… Впрочем, Ролана сейчас раздражало все.
Сколько раз по лезвию бритвы ходил. И ничего. А тут какой-то лох, к которому он даже не прикасался. Машина в угоне. Пистолет, из которого не стрелял… Разбой с отягчающими, до пятнадцати лет…
Может, это возмездие за те преступления, который он совершил по воле обстоятельств?.. Или даже по своей воле…
Третий день находился он в камере изолятора. Маленькое, сырое и темное помещение, воздух в которое поступал через крохотное оконце под потолком. Его даже зарешечивать было необязательно, настолько оно было крохотным. Половину помещения занимали нары – стеллажи, насмех сколоченные из досок. Вшивый матрац, подушка с клещами, несгибающееся одеяло. Белье не положено. В углу сортир – ржавая чаша «генуя» с неисправным бачком. Противный визг воды первое время действовал на нервы. Но со временем Ролан перестал обращать на него внимание.
Кормили плохо. Пустая похлебка с привкусом солидола, каша из каких-то пластмассовых зерен, хлеб, который невозможно было разжевать. Чай – одно название.
Кроме него, в камере никого не было. Поначалу это даже радовало. А со временем стало тяготить. Угнетенный мрачными думами, Ролан нуждался в собеседнике: хотелось выговориться.
Особенно угнетала полная изоляция от внешнего мира. Ролану не разрешали пользоваться телефоном. Хотя вроде бы он имел право на один телефонный звонок. Ему нужно было поговорить с Авророй, узнать, все ли с ней в порядке, предупредить об угрозе со стороны Волока. Должен был поговорить с ней, но не смог. И находился в полной неизвестности. А ведь Волок мог похитить ее в любой момент, надругаться над ней…
Волок представлял большую угрозу для его безопасности. Но Ролана совсем не успокаивало, что бандит не знает, где он находится. Волок был хозяином Красноармейского района, а здесь Пролетарский. Некому было поставить его в известность о том, что Ролан Тихонов находится в КПЗ Пролетарского РОВД. Уж лучше бы поставили его в известность. Уж лучше бы он связался с Роланом. Хоть какая-то возможность узнать, как обстоят дела с Авророй…
Со стороны двери что-то лязгнуло. Ролан решил, что открывается «кормушка». Хотя вроде бы рано подавать пищу, но все возможно. Но нет, открылась дверь. И уперлась в железный штырь, намертво вмурованный в пол. Дверь открылась настолько, чтобы пропустить только одного человека.