Таким было, например, свидание в 1968 году москвича Ань-Аня и лондонской леди Чи-Чи. Однако встреча прошла прохладно. И оба зверя в 1972 году скончались, не дав потомства. Свадебное путешествие лондонского медведя Чиа-Чиа в вашингтонский зоопарк тоже не принесло желаемых результатов. И все же несколько детенышей панд в неволе получено, некоторые из них по неясным причинам умерли вскоре после рождения, но четыре живут. Они и входят в число 14 панд, обитающих в зоопарках Америки и Европы.

Китайские зоопарки почему-то больше пришлись по нраву «бей шунам». Там благополучно живут 60 панд, давших 18 жизнеспособных пандят. Это впечатляющие результаты на фоне гибели черно-белых медведей в других местах.

И китайцы призывают воздерживаться от попыток получения потомства в неволе. Владельцы зоопарков усматривают в этом желание иметь монополию на поставку редких, дорогих экспонатов. Однако получение потомства и гибель матерей после родов остается проблемой, заставляющей прислушаться к китайским зоологам.

Таинственный «бамбуковый медведь» изучен пока еще плохо. Представление о его жизни связано главным образом по наблюдениям в зоопарках. Все же установлено: этот медлительный увалень, весящий 140 килограммов, свободно лазает по деревьям и питается не только растительной пищей, но так же, как все медведи, охотится — поедает мелких животных и падаль.

Неясно, как долго панды живут в природе. В зоопарках живы четыре панды, пойманные в 1937–1939 годах малышами. Их возраст сейчас — пятьдесят лет.

 Фото автора. 18 октября 1986 г.

(Таежный тупик)

Письма, которые я получаю от Агафьи, всегда кончаются одинаково: «Василий Михайлович, милости просим к нам в Таежный тупик».

В этом году по разным причинам я не собирался быть в Тупике. Заставили звонки и письма читателей «Комсомолки» — за громадами разных очень больших событий люди не позабыли таежных аборигенов, попавших в жизненную ловушку. Как они там? Этим вопросом кончались все письма.

Попутного вертолета не оказалось. И от поселка геологов, максимально облегчив рюкзаки, мы двинулись пешим ходом вдоль Абакана. Река, обмелевшая к осени, позволяла спрямлять дорогу — переходили течение вброд.

День был славный. Тайга звенела погожей желтизною берез, темнела кедрачами и ельником, красными пятнами в желто-зеленом каньоне выделялись рябины. И все это было накрыто пронзительно голубым небом.

Нас было трое. Следом за Ерофеем шел красноярский врач, профессор Игорь Павлович Назаров. Он навещает Лыковых с 1980 года, с того самого времени, как люди подвинулись к их таежному тайнику. Игорь Павлович справедливо считает: «Сама жизнь поставила уникальный, исключительный эксперимент, невозможно было не проявить к нему интереса».

Первой просьбой Агафьи к доктору было «полечить руку». Парафиновые прогревания и растирки мазями сняли все боли. Авторитет доктора из Красноярска сразу же вырос. Еще больше он укрепился, когда Игорь Павлович не посоветовал есть много калины — «понижает давление». «Послушались, — говорила Агафья, — и сразу окрепли». А этим летом Агафья прибежала к геологам: «Нельзя ли как-нибудь сообщить Игорю Павловичу — тятенька порушил ногу. Не ходит». Игорь Павлович был в отпуске и смог в течение суток добраться сюда с травматологом.

Упав с лежанки, старик повредил коленный сустав. На медицинском языке травму называют мениском. Старик не мог двигаться и «ходил под себя». Приехавших встретил с надеждой: «Если можете — помогите».

Врачи положили гипс, наказав Агафье: «Если к 10 сентября не появимся, — снимешь сама…»

Сейчас Игорь Павлович шел проверить состояние старика.

Ерофею тоже было что рассказать. В феврале летчики сообщили геологам: что-то у Лыковых ни дымка, ни следов. Ерофей не медля собрался…

Агафью и старика нашел он в заиндевевших постелях. У обоих не было сил подняться. Оказалось, неделю назад Карп Осипович сонный толкнул ногой дверь. В жарко натопленную избу ворвался таежный холод и прихватил спящих. «Опоздай я на день-другой, в этой таежной истории была бы поставлена точка».

Ерофей почти силой заставил хворых подняться, погреть ноги в воде с горчицей, натер редьки, отварил припасенную с лета крапиву, пихтовых веток и можжевельника… «Помаленьку с помогой Ерофея выбрались из беды», — написала мне в марте Агафья.

К избушке Лыковых по склону мы поднялись, когда на солнце горели только верхушки сопок… По-летнему зеленел огород… Кошка пулей шмыгнула в кусты за сараем… Жалобный голос козы… Дверь в избу приоткрыта…

— Принимайте гостей! — по обыкновению громко заявил о себе Ерофей.

При свете, сочившемся в два оконца, увидели мы сначала Агафью, а потом вскочившего на лежанке Карпа Осиповича — оба в воскресный день отсыпались…

Конечно, первым объектом вниманья стала больная нога. Гипса на ней не было — в условный день Агафья, орудуя ножницами и ножом, все удалила. К удивлению Игоря Павловича, старик хоть и с палочкой, но довольно свободно прошел по избе. «Молодцом, молодцом! У иных спортсменов дольше не заживает». Старик, приложив ладонь к уху, полюбопытствовал: кто такие спортсмены? Объяснения не понял, но похвалой остался доволен. Мне он красочно объяснил, как жил шесть недель в «гипе»…