Люди, не посвященные в тайны магии, никогда не входили в этот круг, опасаясь дурных последствий, да и вообще избегали долину Заячьих Ушей. Даже птицы облетали странные камни стороной и лесные звери делали круги, лишь бы к ним не приближаться. Нехорошее это было место…

Лорд-библиотекарь тем не менее был прекрасно осведомлен, что каменный дольмен – не что иное, как врата в сопредельный мир, а именно в Аркону, и утверждал, что бояться нечего, просто там бывают некоторые утечки энергии, как и всегда на стыке миров.

Итак, вот они, врата, – надо только шагнуть в огороженное гигантскими мегалитами пространство и произнести:

Когда сэр Венделл разыскал в магических книгах эти слова, московская фея, которая всегда слыла девушкой начитанной, глазам своим не поверила.

– Это же стихи Бальмонта, – удивилась она. – Вот уж никогда не думала, что они наделены магической силой.

– Леди, это для вас – стихи Бальмонта, а для подавляющего большинства обитателей Камелота – непонятный и труднопроизносимый набор звуков, составляющих заклинание Арконских врат, – улыбнулся сэр Венделл. – Одно только обучение этому заклинанию занимает в нашем мире от месяца до полугода, в зависимости от способностей ученика… Но вам, с вашим талантом, леди Маргарита, все дается легко. Когда будете произносить эти слова, наделенные магической способностью отворять врата, возьмите за руки сопровождающих – тогда они смогут проникнуть в иной мир вместе с вами.

И вот Маргарита вместе с сопровождающими – Гарольдом и Беорфом – шла по нехоженой долине, поросшей дикими травами и кустарником, к высоким продолговатым камням, непонятно каким макаром установленным на попа.

Дождь продолжал накрапывать.

– Нет ничего неприятнее, чем пробираться сквозь мокрые кусты, – ворчал Гарольд, цепляясь полами плаща за ветви.

– Неправда, есть, – буркнул Беорф. – Существует великое множество вещей, сквозь которые еще более неприятно пробираться, особенно если погрузишься в них по горло.

– Слушай, может быть, ты воздержишься от своих мрачных воспоминаний? Они не прибавляют нам оптимизма, – огрызнулся рыцарь.

Интересно, он и вправду употребил слово «оптимизм» или это вольности магического перевода? А вот тон у него раздраженный, этого не скроешь…

Маргарита решила, что пора вмешаться. Увы, два ее кавалера не испытывали друг к другу особой симпатии, но сейчас был совсем неподходящий момент для препирательств.

– Мальчики, вы только не поднимайте бучу! Нам сейчас не до того!

– Подымать бучу вообще не в моей натуре, – отозвался Беорф. – Я избегаю всяких споров с рукоприкладством и стараюсь побыстрее пресечь любой конфликт. Но не стоит забывать, что я беорит, а беориты не уважают тех, кто их презирает! Надеюсь, каждый дурак поймет это недвусмысленное предупреждение и предпочтет держаться подальше.

– Это кто тут дурак, сэр медведь? Скажи спасибо, что с нами дама! – огрызнулся Гарольд.

М-да, поскольку Беорф говорил о дураке, а не о дураках (во множественном числе) и тем более не о дуре, ясно было, кто из присутствующих, по его мнению, тот самый «каждый дурак». Но микроклимат в небольшой компании подобные замечания не улучшают.

Правильно говорят – два медведя в одной берлоге не живут. Хотя из этих парней медведем был только один, да и то наполовину.

Ох, нахлебаюсь я еще со своими сопровождающими, подумала Маргоша, подбирая полы собственного плаща, промокшего от дождя и долгого соприкосновения с мокрой травой.

Плащ пришлось накинуть на плечи не только из-за непогоды – ведь это был подарок Нининсины, уверявшей, что, где бы Маргоша ни оказалась и во что бы ни были одеты окружающие люди, никто не удивится ее виду, если на ней будет волшебный плащ. Все будет казаться естественным. И Маргарита уже успела на собственном опыте убедиться в верности этого обещания.

Но возле самых камней Беорф остановил ее и сказал:

– Обличие поменять надо, госпожа.

И добавил несколько слов на языке, который был Маргарите вроде бы понятен, хотя смысла она уловить так и не смогла. Это было одно из старославянских наречий, может быть, даже древнерусское. Прозвучало слово «милость»… Безотказно действовавший в Камелоте невидимый магический переводчик не вмешался – видимо, предполагалось, что в данный момент в его услугах нет нужды. Но о какой милости говорит Беорф? О чем он просит?