— Ну вот и монстр явился, — с непередаваемой смесью превосходства, торжества и ненависти возвестил смутно знакомый мне голос, едва я осторожно вышел из-за кустов на так хорошо знакомую площадку перед задним крыльцом.

Я замер, словно в ошеломлении, хотя мои поисковички давно обнаружили захватчика, сидевшего на крыльце в моем собственном кресле. И не только кресло у него было мое, но и облик, голос, одежда. На нем даже маглорская мантия красовалась, причем не моя. У меня начинали самовольно сжиматься когтистые кулаки при одной только горькой мысли о том, как получил ее негодяй.

Но невыносимее всего оказалось смотреть на моих друзей и сородичей, выстроившихся перед крыльцом защитной стеной. Причем защищать они намеревались вовсе не меня и не своих женщин и детей.

С хмурыми лицами и несчастными глазами, держа в руках арбалеты и мечи, простенькие боевые амулеты и жезлы, Кинрес, Зийлар и закусивший губу Март со свежей царапиной через всю щеку готовы были выступить против меня. Рядом с ними держал в руках топор для рубки мяса добродушный муж Варисы, а сама кухарка расположилась между сыновей с метательными ножами в обеих руках.

А вот Лавена и нежная Сейнита-Мэлин стояли рядом с креслом моего двойника, и вокруг них вился зеленоватый туман сложного щита.

Мои поисковички продолжали стремительно обыскивать приемный зал, кухню и ближние комнаты в поисках тех из домочадцев, кого не было здесь, и очень скоро я знал, что все они спят прямо там, где застигло их заклинание сна. На пороге кухни лежали внуки магистра, посреди приемного зала две девушки-оборотницы из тех, что остались помогать Варисе.

Постепенно мне становилось все понятнее, как действовал ментал и как ему удалось обмануть меня в тот момент, когда мы вернулись из столицы в полностью захваченный им дом. Я не считал нужным держать поднятыми ментальные щиты в собственном, хорошо защищенном доме, а он сумел уловить мою нетерпеливость и решил выждать.

— Ну и что ты стоишь? — тем же тоном поинтересовался лже-Иридос. — Ничего не спрашиваешь и ничего не хочешь сказать на прощание своим бывшим подданным? Тогда прощай. Бейте!

— Слишком жирно тебе будет, — сообщил я ехидно, торопливо утаскивая воздушными лианами свалившихся от моего заклинания сна домочадцев в поднятый за моей спиной защитный купол, — если моим подопечным придется поднять руку на своего главу.

— Ты довольно быстро соображаешь, — зло сказал он и грубо дернул за руку Лавену. — А ну, маглора, покажи, что ты умеешь! У тебя же контракт на мою защиту, выдай вон тому зверю так, чтоб пятки горели!

— Ей со мной не справиться. — Я никак не мог понять, чего задумал самоучка и почему тянет время, ведь не может не понимать, что у меня была возможность вызвать подмогу?

Разумеется, ему и в голову не придет, что я никого не стал вызывать, и, значит, есть веская причина, которая удерживает негодяя от попытки немедленной расправы. Настолько серьезная, что мне неплохо бы узнать о ней как можно скорее. И в таком случае мне лучше всего сыграть в честного простака-маглора, каким я был еще полгода назад.

— А я на это и не надеюсь, — ядовито сообщил он и подстегнул медлившую Лавену колючей молнией.

Девушка вскрикнула и махнула в мою сторону жезлом.

Вот в этот момент я в совершенстве осознал, что так и остался в душе тем самым наивным маглором. Едва огненный шар, сорвавшийся с жезла, ударил меня в плечо, символ дома ощутимо потеплел.

— Но ты же ничего не получишь, — торопливо проговорил я, пытаясь взять власть над артефактом так, как научился за время экспериментов, — если я ее убью. Давай договоримся, я могу дать тебе за девчонок кучу золота!

— Какое удовольствие я получу от этого золота? — с ненавистью прищурился он. — Ты одним махом разрушил все, что я создавал столько лет!

На чужой крови и слезах создавал, за счет погубленных жизней и искалеченных судеб, хотелось мне рявкнуть ему в лицо, но я только заискивающе улыбался, пытаясь тайком разобраться в висевшем на нем и девушках щите.

И все больше убеждался, что он еще более мерзкий, жестокий и подлый гад, чем я предполагал раньше.

В этой незнакомой защите было спутано сразу три стихии, завязанные на ментальный щит, и хотя все заклинания были довольно слабые, их удерживала вместе постоянная подпитка магией и какое-то условие.

— Откуда мне было знать, что я задеваю твои интересы? — снова прикинулся я наивным хуторянином. — Я считал, что это Ратилос наживается на моих оборотнях!

Говорить приходилось то, что могло вполне сойти за правду, откровенную ложь или вражду он распознал бы моментально.

— Ударь-ка его еще, — не отвечая мне, скомандовал двойник, и Лавена, горестно сморщившись, снова махнула жезлом.

Но на этот раз я, не желая рисковать, поймал шар в ловушку и слил магию в свои щиты, со злорадством наблюдая, как от ярости у ментала исказилось мое собственное лицо. Кривая пентаграмма, нужно бы взять за правило никогда не строить таких рож!