– Похоже, – сказала я Алексу, – у них редко бывают гости.

– Возможно, – согласился он. – Но, думаю, дело прежде всего в том, что они видели у себя над головой наш челнок. Вряд ли они хорошо знакомы с антигравитацией.

Сипа провел нас в здание, где ждали другие. Мы прошли по коридору в помещение, освещенное полудюжиной масляных ламп. Посреди него стоял длинный стол, а также несколько шкафов и стульев. Убрав с дороги стулья, они накрыли стол простыней и уложили на нее Алекса.

Сипа снова осмотрел его, достал из сумки заводные часы и померил Алексу пульс. Нахмурившись, он что-то сказал Алексу, затем Тураму. Похоже, новости были плохими, хотя никаких следов пулевого ранения не наблюдалось.

– Ты не ранен? – спросила я Алекса. – Кроме ноги?

– Чувствую себя слегка не в своей тарелке. А так – все нормально.

Сипа показал на его запястье: пощупай пульс. Я сперва потрогала лоб. Я не врач, но лоб не показался мне горячим. Проверив пульс с помощью таймера в коммуникаторе, я убедилась, что и он в норме. Пожав плечами, я сказала Алексу, что все в порядке.

Видимо, они предположили, что мы супруги, и поселили нас в комнатах в дальнем конце здания. Комнат было две: в одной стояли диван и три кресла, в другой – двуспальная кровать. На нее уложили Алекса, забинтовав и обездвижив его ногу. Все это время он спал. Затем, насколько я поняла, нас попросили обращаться к ним, если что-нибудь понадобится.

Одна из женщин показала мне, где находится женский туалет. Мужской был по соседству.

Когда все ушли, я рухнула на диван. Не знаю, сколько я проспала, но меня разбудил стук в дверь. Кто-то принес костыли.

Поблагодарив его, я поставила костыли в спальне.

Наш «номер» смотрелся достаточно скромно, но это было куда лучше жизни в лесу. На окнах висели толстые занавески, в обеих комнатах лежали ковры. Стены, возможно, нуждались в ремонте, но выглядели вполне сносно. Возле двери висел набросок, изображавший то ли ангела, то ли богиню – женщину с распростертыми крыльями в струящейся одежде, с одной обнаженной грудью.

Турам зашел проведать нас. С ним была высокая, худая, ученого вида женщина по имени Висенда. Глаза ее глядели проницательно. Было ясно, что она тут главная – мэр, староста общины или даже королева. Я также поняла, что присутствие посторонних не слишком ее радует. Сделав несколько приветственных жестов, она ушла.

Турам остался и попытался выяснить, как у нас дела. Он спросил про ногу Алекса. Алекс стал объяснять, что нога хорошо заживает, и тут на связь вышла Белль.

– Если вы хотите, чтобы я могла общаться с этими людьми, – сказала она, – мне нужен прямой контакт с ними.

– Не сейчас, Белль, – ответил Алекс. – Подождем немного.

Мы как могли объяснили Тураму, что хотим узнать названия разных предметов. Я показала на реку: как вы ее называете? А эти штуки для защиты от солнца, которые висят на окнах?

Он понял и принялся охотно помогать нам, называя разные предметы в комнате – окна, занавески, книги. Мы выяснили, как нужно просить книгу, каким словом описывается процесс ее раскрытия или чтения (мы так и не поняли, что именно обозначает этот глагол), как попросить перо. Для письма служили только длинные приспособления с металлическим наконечником, которые окунали в бутылку с чернилами; мы узнали, как сказать «чернила» и «бутылка». Белль вышла из зоны связи, но это не имело значения. Урок продолжался.

Посреди разговора вошла женщина, она несла поднос с чашками и мисками, неким подобием хлеба, графином с жидкостью вишневого цвета и накрытой супницей, от которой шел пар.

Каждому выдали ложку, нож и нечто похожее на набор иголок.

Алекс бросил на меня взгляд :– безопасна ли еда?

Пахло хорошо – так же как тушеная говядина, обильно приправленная луком.

– Думаю, все нормально, – сказала я. Турам посмотрел на нас, пытаясь понять, почему мы не приступаем к еде. – Не будем обижать хозяев, – добавила я.

Женщина положила жаркое в две миски и показала нам, какие есть приправы. Я кивнула, попросив ту, которая напоминала перец.

Она поставила миску Алекса на поднос. Турам помог ему сесть. Алекс попробовал еду первым.

– Только ради твоей безопасности, – улыбнулся он.

Жаркое состояло из нескольких разновидностей мяса. Следовало предполагать, что перед нами настоящее мясо животных, но задумываться об этом я не стала. Алекс подумал о том же самом, и мы оба пожали плечами. В бурю любая гавань хороша.

Сперва я попробовала подливку: не похоже ни на что знакомое. Самый близкий аналог, пришедший мне на ум, – свинина, может быть с добавлением лимона. Оказалось весьма недурно. Горячая жидкость в чашке тоже обладала неповторимым вкусом – чай с фруктовой добавкой? А хлеб пах рожью.

Очень вкусно.

– Чейз, как дела? – Белль снова вышла на связь.

– Все отлично, спасибо.

– Рада слышать. Можно ли поговорить с местными?

– Сейчас никого нет, кроме Алекса.