Не выдержав, снова набираю номер.

– Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее, - четко отвечает уверенным женским голосом робот.

Все. Выхожу под продолжающийся дождь и возвращаюсь к "Арсеналке" сейчас мне нужен визор и выпуск новостей. Дождь на губах кажется солоноватым.

***

Дверь в библиотеку приоткрыта. Если честно, то специально и мной. Ничего не могу поделать - любопытство. Впрочем, ничего интересного заметить не удается. Там, где сейчас Арт, все двери закрыты. Вот интересно, откуда я так твердо знаю, что у Арта сейчас военный совет? Конечно, нетрудно догадаться, если по дому деловито слоняются вооруженные люди, а дым стоит коромыслом. Причем в прямом смысле - в холле постоянно кто-то курит. Я не очень понимаю, что происходит - ясно одно, дом набит под завязку вооруженными людьми, и...

"Здесь начинается война", - это ощущение становилось все отчетливее и ярче.

Недаром предчувствие было - нехорошее предчувствие, рождающее панику в душе. Пытаясь отвлечься, нахожу в альбоме художественный музей Нордвига. Приятный сюрприз - статью, оказывается, писал профессор Фредерик Роддрик. Почти вся она посвящена работам ЛеМюлье, фотографий естественно в альбоме нет, зато есть несколько репродукций картин - попыток скопировать самого загадочного художника. В том числе "Странник" и "Рыбачка". Бесполезное занятие, это как попытаться изобразить черно-белой графикой сочную зелень или синюю глубину моря. Очередной раз задумываясь о ЛеМюлье ощущаю приятное успокоение, как приятно вспомнить, что-то чем всерьез жила когда. Ого... А этой картины я не видела никогда. На репродукции виден силуэт Королевского моста, затянутый синей дымкой, желтые пятнышки домов на набережной. Пытаюсь представить, как это могло выглядеть в оригинале - клубящийся туман, движение волн, игра бликов на волнах... "Неизвестный ранее ЛеМюлье", - пишет Роддрик.

"Интересно, в моем мире остались еще неизвестные картины?" - отстраненно думаю я, ловя себя на мысли, что уже путаюсь, какой мир считать своим.

Я неторопливо листаю альбом дальше, когда мое внимание, отвлекает резкое Артовское:

– Каролина, идем!
– жаль, это спугивает важную мысль, которую я никак не могу ухватить.

Грустно гляжу на Арта.

– Быстрее!
– торопит он меня.

С альбомом расставаться не хочется, ощущая себя минимум идиоткой засовываю тяжеленный том под мышку, и плетусь вслед за Артом на лужайку.

Перед домом людно, похоже, Тигерин всех выгнал на свежий воздух. Прошел дождь, и в траве у меня мгновенно промокают ноги. Народ о чем-то гомонит, на Арта наседают сразу два солидных дядьки похожих на директоров банка. Ой, а ведь точно! Господин Туве, был директором Центробанка, бывал у нас на приемах...

Прыгаю и лечу лицом в мокрую траву, еще не понимая, что происходит, откатываюсь к машине припаркованной поодаль - над головой кто-то палит длинными очередями из автомата. Вот дурак, кто ж так из автомата бьет? Кричат... Я сжавшись жду противного звука - если нас накроют из миномета, то... Но ничего не происходит. Крепкие руки поднимают меня с Земли. Близко-близко вижу глаза Арта, а за его плечом видно, как горит дом. В одном из окон бьется пламя.

– Что это было?
– кто-то спрашивает у меня над ухом.

– ПТУР, я, кажется, слышала звук пуска, - машинально отвечаю я, - они где-то рядом.

И только по ощущению того, что на меня пристально смотрит несколько глаз, понимаю, что, похоже, ляпнула что-то лишнее.

– Это и был твой информатор?
– спрашивает Туве Артура.

– Нет, - коротко отвечает Арт.

Где-то тяжело ухает. Мне неприятно на открытом воздухе, тут мы как мишени. Я тяну Арта за рукав и тихонько шепчу:

– Здесь есть подвал?

Он кивает и начинает шевелить людей. Тупо разглядывая суету вокруг пытаясь вспомнить, что же я забыла - вспоминаю:

"Альбом!"

Бросаюсь за ним, задевая кого-то плечами, хватаю и прижимаю к себе. Ощущаю, что вместе с надежной тяжестью фолианта возвращается какое-то подобие спокойствие.

Я ощущаю себя островом посреди штормового океана. Вокруг суета: бегают вооруженные люди, кто-то кричит в мегафон требуя сдать все мобильные телефоны. Чувства дежавю нет, хотя и странно уж очень знакома мне эта картина - эвакуация штаба после прорыва десанта противника. Один в один.

Нервно перебирая пальцами по коже переплета, стараюсь не потерять из виду Арта. Пару раз мы встречаемся с ним глазами, видимо, он тоже поглядывает, чтобы я не затерялась в людском водовороте.

– Поехали, Каролина, - Арт осторожно тянет меня за локоть и я, как послушная девочка иду за ним. Дежавю.

Еще крепче сжимаю дурацкий альбом, стискиваю так, чтобы пальцам стало больно.

– Подожди секунду, - командует мне Арт и я жду, пока он что-то упорно доказывает двум суровым типами у дверей.

Они говорят негромко и я слышу только упрямое Артуркино "сам поеду" и что-то вроде "не надо светиться", которым его пытаются остановить. Конечно остановить у них не очень выходит и они молча плетутся с нами.

Арт снова тащит меня в машину. Складывается ощущение, что за эти дни я все время провожу в автомобилях катаясь туда-сюда с перерывами на попытки не стать жертвой обстоятельств. Меня вновь потряхивает, хочется забиться в какой-нибудь темный угол с теплым одеялом и уснуть. Надолго. И не думать, и не бояться. Но мои мечты так легко сбывавшиеся в детстве, однажды взбунтовались и похоже уже навсегда. Поэтому я покорно залезаю обратно в несчастную "бешку", краем глаза замечая, что мрачные типы раздраженно запихиваются в точно такое же авто рядом. Арт плюхается за руль, раздраженно бросает на соседнее сиденье громадную пародию на мобильный телефон. Эта игрушка мне знакома - рация. Не успеваю обдумать зачем нам эта штука, как мы срываемся с места - рывком с визгом покрышек. Сумасшедший день.