На самом деле труднее всего было вернуть скелеты в туннеле обратно на место, но только потому, что я все время слышал, как позади меня ползет сумасшедшая мумия в нефритовой одежде. И когда я щедро добавил к стене слои пыли и паутины, никакой, даже самый жадный чиновник в империи не поверил бы, что Принц Лиу Пао – или любой другой – входил в могилу Смеющего Принца. А потом мы уехали в Чанъань.

Раньше я никогда не был в столице, но долго жил в Пекине и думал, что знаю большие города. Иллюзия растаяла как дым, когда мы прошли через Ворота Сверкающей Добродетели и я, как какой-нибудь неотесанный деревенщина, разинул рот, увидев гудящий улей, в котором два миллиона человек жужжали внутри стен на площади не меньше тысячи му. [34] Двадцать пять улиц вели с севера на юг, и каждая из них была сорок восемь чи в ширину и битком набита вязами, лавками с фруктами и пагодами. Все улицы тянулись к высокой горе, которая называлась Голова Плоского Дракона, и сливались в одну дорогу, покрытую голубоватым камнем и извилистую, как хвост дракона, которая и вела к роскошным домам высших чиновников, правивших империей.

Я был потрясен и молчал, пока мы шли по улице Багрового Воробья к Голове Дракона. Мы проходили через Ворота Красной Птицы, когда гром тысяч барабанов возвестил от открытии рынков, у меня закружилась голова и я почувствовал в атмосфере тысячи лет величия, когда мы подошли к легендарной Лесной Академии, где процветали гении Китая. Мастер Ли был одним из этих гениев, но отозвался об Академии не слишком уважительно.

– Обман, мой мальчик! Обман и подделка, – сказал он, с отвращением махнув рукой на священные здания. – Гнилая действительность, раскрашенная и позолоченная ложью. Некоторые из этих лживых мифов, однако, достаточно красивы, и мой любимый – маленький крестьянский парень копает канаву перед деревенской школой.

Мастер Ли вытащил флягу и глубоко глотнул, что вызвало возмущенные восклицания изысканно выглядевших пешеходов. Он не обратил на них внимания.

– Острые уши уличных мальчишек слышат отрывки из лекций, несущиеся из окон, – сказал Мастер Ли, громко рыгнув. – Однажды учитель по рассеянности упал в канаву и к своему удивлению обнаружил, что мальчик покрыл стены отличными рисунками, безошибочными формулами и выученными цитатами из древних.

– Мальчик, разве ты не золотушный, безграмотный и вшивый уличный оборванец, которого зовут Хонг Вонг? – выдохнул учитель.

– Недостойное имя презренного не должно оскорблять достопочтенные губы Вашего Великолепия, – провыл парень.

– А разве твой отец не был покрытым язвами и вечно пукающим парнем, которого звали Безнадежный Вонг в честь то, что он шестнадцать лет подряд не мог сдать экзамен на деревенского идиота?

Мальчик упал на колени и начал биться головой о землю. – Семнадцать, – всхлипнул он. Учитель схватил его за ухо, приволок в класс и задал ему все самые сложные задачи, которые только смог придумать, и вскоре по всему Китаю распространился слух, что последний гений найден во рву в не стоящей упоминания деревне в двадцати ли [35] от нигде. Остальное ты знаешь. Триумф за триумфом, самые высокие награды и степени, место важного чиновника, советник императора и спаситель крестьян, постепенное обожествление, и он стал Небесным Покровителем всех золотушный, безграмотных и вшивых оборванцев, копающих канавы перед школами.

Мастер Ли неудачно плюнул в статую Куй Синю, Бога Экзаменов. [36]

– А теперь давай посмотрим, что было на самом деле, – сказал он. – Действительно, система образования взяла Хонг Вонга за руку и заставила изучить языки, каллиграфию, поэзию, живопись, танцы, музыку, шахматы, этикет, ритуалы двора, философию, религию, историю и классическую литературу, после чего он уже был готов изучать что-нибудь настоящее – например математику, сельское хозяйство, экономику, медицину, искусство управления и искусство воевать. Он действительно выучил все это, с честью сдал все экзамены и получил свое первое официальное поручение. Ты знаешь, что было потом?

Он действительно ждал ответа, так что я пожал плечами и сказал, – Более высший начальник, который унаследовал место от своего дяди, вставил ему кол в задницу.

– Хороший мальчик, – одобрительно сказал Мастер Ли. – Хонг Вонг вступил в мир Нео-Конфицианцев, в котором любое нововведение – анафема. Его блестящий план по созданию канализации был отвергнул только потому, что в древности не было ничего похожего. Его астрономические наблюдения были использованы как свидетельство на суде по обвинению в ереси, потому что старые тексты их не подтверждали. В своей живописи он не подражал древним, его поэзия не была плагиатом, а в своих эссе он затрагивал вопросы, которые не входили в список трехсот тридцати трех разрешенных тем. Так что все его произведения просто сожгли. Хонг Вонгу крупно повезло, что его только лишили всех рангов и владений, и выкинули на улицу умирать с голода. Если бы он на самом деле был гением, то не отделался бы так легко. Лин Цзи Шу сослали в такой отдаленный уголок Туркестана, что, как говорили, даже солнце не достигало его. Су Тун-по отправили в Хайнань, откуда к нам экспортируют главным образом малярию, проказу и лесную лихорадку. Чу Суй-лана последний раз видели в болотах Вьетнама, а когда Хан Ю вышел из лодки, привезшей его в тюрьму на одном из островов недалеко от Шаньтоу, его едва не сожрали крокодилы.

Следующую порцию слюны получил Вэнь Чан, Бог Литературы.

– Бык, в древности гении выпивали кружку вина и прокладывали для Китая пути, которые вели империю вперед, – сказал Мастер Ли. – Так что не удивительно, что в наше время великие люди шатаются и икают, а не идут уверенным шагом, прокладывая свой путь в историю.

– Господин, это самая лучшая автобиография, которую я когда-нибудь слышал! – с энтузиазмом сказал я.

Репутация Мастера Ли была все еще высока, хотя и слегка подпорчена пятнами сомнительного аромата, и в Академии Предсказаний и Алхимических Исследований пообещали проанализировать нашу землю и образцы растений так быстро, как только возможно. Потом Мастер Ли снова отправился в путь, на этот раз мы поднялись в Императорский Город, в котором располагались дворцы сановников. И опять я испытал благоговейный страх, глядя на вершину холма и Городской Дворец, в котором жила семья императора, и на Ворота Синего Феникса, которые вели к Великому Блестящему Дворцу Императора Тан Тай-туна. [37] Но Мастер Ли не намеривался забираться так высоко. Он повернул к заданию, при виде которого моя кровь замерзла в жилах: Ворота Великолепной Перспективы, в котором располагался штаб Секретной Службы и которые окружали соломенные чучела, одетые в содранную кожу коррумпированных чиновников (придя к власти Император как следует прочистил двор, и Мастер Ли целиком и полностью одобрил его). К счастью Мастер Ли направился к дворцу поменьше, и я уже предвидел встречу с легендарной женщиной.