Главный герой во сне попадает в таинственную библиотеку. Ряды стеллажей здесь уходят так далеко, что невозможно разглядеть, где они заканчиваются. Мириады книг, настолько увлекательных, что, читая их, забываешь о времени, о голоде и усталости. Но на самом ли деле все это снится?
Глава 1. Книжный червь
– А этот чудик вообще шевелится?
– скептически произнёс студент-первокурсник, кивнув в сторону одногруппника.
– Вроде как страницы переворачивает, - ответил его товарищ.
– Разве? Кажись, он просто в открытую книгу пялится.
– Да нет, вон только что перевернул!
Человек, за которым они наблюдали, учился вместе с ними уже целых три месяца, но за все время ни разу не обмолвился словом с однокурсниками. Он приходил на пары раньше всех, когда Университет только открывался, садился за последнюю парту в аудитории и сразу же открывал книгу. Однажды этот юноша даже напугал уборщицу, которая не ожидала встретить учащихся в столь ранний час, отчего вплыла в лекционный зал, вальсируя со шваброй и напевая старинный романс. Ни испуга, ни последовавшего за ним смущения Анфисы Владимировны юноша не заметил, как не заметил и ее танца, поскольку был сильно увлечен чтением. Лишь когда студенты дружно вставали, дабы поприветствовать преподавателя в честь начала занятия, он откладывал книгу в сторону и брал в руки учебник или тетрадь, но с наступлением перерыва книга снова оказывалась в его руках. Так продолжалось до конца учебного дня. Когда последняя пара объявлялась оконченной и студенты со всех ног мчались забирать из гардероба свои вещи, а те, кто, игнорируя гардероб, всегда носили их с собой, торопились покинуть стены Университета, он дочитывал последнюю главу. Дочитав до последней точки, юноша закрывал книгу, аккуратно убирал ее в рюкзак и только после этого выходил наружу. Что происходило с ним дальше, никто не знал, поскольку никто не видел, как он возвращался домой. Заговорить с ним одногруппники не решались: кто знал, что будет, если оторвать "Книжного Червя" от чтения? А некоторые наивно полагали, будто этот юноша не умеет говорить (отчего были крайне удивлены, когда на адресованный аудитории вопрос преподавателя он вдруг стал отвечать и весьма оживленно говорил на протяжении сорока пяти минут). Имени юноши никто не знал, даже русоволосая староста, старательно вписавшая его в желтый журнал группы в начале сентября. Для всех он был "Чудиком", "Книжным Червём", "Чтецом" или "Этим", а то и вовсе не существовал.
– Хорош уже на Этого смотреть!
– раздражённо выпалил один из студентов, прервав своих друзей от наблюдения за "Чтецом".
– Да ты сам посмотри, - последовал ответ.
– Он сидит, не двинется, а потом с такой скоростью страницу переворачивает, что моргнуть не успеваешь.
– Это надо снять и на ютуб выложить, - заметила студентка, и ее тут же поддержала свита хихикающих девиц.
– Потом снимете, - не унимался их одногруппник.
– Он так каждый день себя ведёт, а Лёха не каждый день в честь Днюхи своей проставляется!
– Да идём мы, идём!
Лишь шелест перелистываемых страниц нарушал тишину опустевшей аудитории, в которой остался только один человек, но когда книга была прочитана, ушёл и он. Белый снег хрустел под ногами, а выдыхаемый изо рта пар своими очертаниями напоминал юноше дракона, историю о котором он недавно закончил читать. Он любил представлять и обдумывать прочитанное по дороге домой. Иногда он забавлял себя тем, что выискивал среди прохожих людей, похожих на персонажей прочитанных произведений. Пристально людей юноша не рассматривал: если какой-то человек совпадал с образом, существовавшим в его голове, это сразу бросалось ему в глаза. Сегодня, например, ему повезло, он смог найти сразу троих: утром мимо него прошёл Хлестаков, а сейчас юноша видел одновременно Кису Воробьянинова и Мерседес де Морсер, во всяком случае, такими он их представлял.
Оранжевая "Газель" остановилась, стоило ему только подойти к остановке. Автоматическая дверь открылась с дребезжащим попискиванием, и "Чтец" вошёл внутрь. В Университете юноша ни с кем не разговаривал, но часто слышал, как его сокурсники жаловались на то, что после занятий невозможно уехать домой на общественном транспорте.
– Странно, - вдруг усмехнулся он.
– Маршрутки ведь полупустые.
– Это потому что ты поздно домой уходишь, - усмехнулась девушка, опустившись на сидение напротив него.
– Знаешь, без книги я тебя не узнала. Если честно, думала, что ты и в транспорте с ними не расстаёшься.
– Во время движения читать вредно, - ответил юноша, поправив спадающие очки.
– И книгу можно помять.
– И почему мне кажется, что последний вариант для тебя решающий?
Юноша ничего не ответил.
– Мой вопрос прозвучит несколько глупо, но... как тебя зовут?
– обратилась к нему девушка.
– Ведь "Книжный Червь", полагаю, именем твоим не является?
– Александр, - чуть слышно представился "Чтец". Он не любил представляться: зачем, если имя всё равно вскоре забудут?
– Алёна, - назвалась девушка.
– Знаю, - он прекрасно помнил имена всех одногруппников.
– Александр - это слишком длинно, - произнесла студентка, прикоснувшись указательным пальцем к своему подбородку.
– Могу я тебя называть Сашей? Шурой? Саньком?
– Да хоть лесным пеньком, - с неохотой ответил парень.
– А ты и шутить умеешь!
– удивилась попутчица.
– Как видишь.
– Эх, не поверят мне, если решу рассказать, - вздохнула студентка, протирая рукавом куртки запотевшее стекло.
– Что здесь такого сверхъестественного?
– спросил Александр.
– Сам подумай: тебя без книги в руках никто и представить не может, а уж подумать о разговоре с тобой - и подавно.
– Шилов всю группу звал на свой День Рождения, - "Чтец" решил перевести тему.
– Почему ты не пошла?
– Полагаю, по той же причине, что и ты, - ответила Алёна.
– Не люблю всякие пьянки-гулянки. Я лучше сама почитаю что-нибудь.
"Говорит с такой интонацией, словно чтение - одно из двух зол", - подумал студент.
– Ладно, весело было с тобой поболтать, - улыбнулась девушка, - но мне на следующей выходить. Напоследок совет: ты от книг хотя бы иногда отвлекайся, а то всё самое интересное мимо пройдёт.
"Всё самое интересное я получаю как раз-таки от книг", - хотел сказать он, но было уже поздно: девушка вышла, а маршрутка продолжила свой путь. Спустя остановку вышел и он. Бледный лунный диск ярко сиял в тёмном зимнем небе, чистейший снег казался оранжевым в свете фонарей, а черную корку льда на подтаявших за день лужах обрамляло светлое кружево снежных хлопьев.