Сбегая по лестнице в сад, я услышал из спальни нежные звуки шопеновского этюда. Некоторое время я прислушивался, потом пошел к своему дому.

На следующее утро я открыл дверь в комнату, смежную со спальней Бруно, и увидел женщину, которая причесывалась. Как я догадался, это была сестра Флеминг — высокая худощавая особа с карими глазами, красноватым носом и узким подвижным ртом. Несмотря на чопорный вид старой девы, чувствовалось, что она очень хорошо знает свое дело. Вероятно, в трудной ситуации на эту женщину можно было положиться.

— Значит, это вы и есть новый человек,— сказала она на плохом итальянском языке.

— Да, сестра,— ответил я по-английски.

— Как вас зовут?

Я представился.

— Насколько я понимаю, вы обучены, как надо обращаться с подобными больными? — спросила она.

— К сожалению, нет.

Она сделала недовольный жест.

— Сколько уже раз я просила синьору Фанчини нанять на это место опытного человека. Доктор Пирелли без труда может найти такого, но синьора почему-то предпочитает сама подыскивать людей. Ну что ж, надеюсь, по крайней мере, вы окажетесь старательнее этого ужасного Беллини. Разумеется, мне придется сообщить доктору Пирелли, если вы будете недостаточно бережно обращаться с синьором Фанчини.

— Я буду стараться,— холодно ответил я и вышел на веранду.

Оглядывая сад, я увидел Лауру, которая в белом бикини, с полотенцем через плечо шла к озеру. Я с восхищением смотрел на ее стройную фигуру, надеясь, что она обернется. Но она не обернулась, прошла дальше и исчезла в зарослях. Спустя несколько минут я увидел, как она плавает в озере.

— Вот я и готова,— раздался позади меня голос Флеминг.

Она бесшумными шагами вышла на веранду и, вероятно, успела заметить, каким взглядом я смотрел вслед Лауре.

— Пойдемте,— сказала она, входя с веранды в комнату Бруно.

Он лежал в кровати в том же положении, в каком я его оставил вечером.

Когда он взглянул на меня, я наклонился. Его глаза действительно были очень выразительными. Они как бы приветствовали меня. У меня появилось неприятное ощущение. Мне показалось, что он начал привязываться ко мне. Во всяком случае, он смотрел на меня дружелюбно и даже заинтересованно.

Когда он перевел взгляд на сестру Флеминг, в его глазах появилось равнодушие.

Выслушав указания сестры, я поднял Бруно и перенес его в кресло. Я старался действовать очень осторожно, избегая толчков. Я увидел, что сестра Флеминг осталась довольна. Она одобрительно кивнула мне.

— Это Чизхолм,— сказала она, обращаясь к Бруно, и добавила в мою сторону: — А теперь я уже справлюсь одна.

Я наклонился к Бруно. В его взгляде я прочитал что-то похожее на зависть, потому что я счастлив, мне не приходится оставаться в руках этой чопорной, сварливой сиделки. Возможно, это была только моя фантазия, но мне все же показалось, что он именно это хотел сказать.

Я вышел из комнаты Бруно и поспешил к лодочному ангару. Спрятавшись за ивами, я стал искать глазами Лауру. Ее купальная шапочка белела далеко в озере. Наконец я увидел, что она поплыла к берегу.

Когда она выходила из воды, я окликнул ее:

— Доброе утро, синьора.

Она не обернулась, но спина ее напряглась.

— Тебя не должны видеть здесь, Дэвид,— сказала она незнакомым мне голосом.— Это слишком опасно. Рядом живет старый хрыч, который постоянно наблюдает за мной в бинокль. Прошу тебя, уходи!

— Черт с ним,— сердито сказал я.— Меня-то он, во всяком случае, не видит.

— И все-таки, Дэвид, прошу тебя уйти, и постарайся, чтобы тебя никто не заметил.

— Какие еще будут распоряжения, синьора? — с сарказмом спросил я.

— Осмотри внимательно лодку и почини, если потребуется. Иногда доктор Пирелли пользуется ею, и мы не должны подавать ему ни малейшего повода к неудовольствию. После того как ты закончишь с лодкой, ты свободен. А ночью я приду к тебе, дорогой.

— Хорошо, — сказал я.

— Как мне кажется, ты уже почувствовал на себе обаяние Бруно? — .спросила Лаура, ополаскивая в воде свои длинные ноги.

— Кажется, нет.

— Удивительно! А ведь в нем очень много обаяния. И даже теперь, в таком: положении, он завоевывает друзей гораздо легче, чем я. А тебе хотелось бы стать его другом?

— Вряд ли,-— резко ответил я.— Мне лучше теперь заняться лодкой.

Я вошел в лодочный ангар, закрыл за собой дверь и принялся за работу.

Да, Лаура была права. Бруно действительно обладал поразительным обаянием. Несмотря на полнейшую неподвижность и отсутствие речи, ему удавалось только одним взглядом выразить дружелюбие и приязнь.