В это самое время на Банковую приехал тот самый грейдер. Тоже испытанный прием. 18 мая, во время упомянутого митинга оппозиции, по центру города разъезжал БРДМ. К куполу боевой машины были прикручены белые флаги с черепом кролика и двумя перекрещенными морковками — легко узнаваемый почерк низкопробных «чернушников» (технологами их никак не назвать), нанятых Банковой для «троллинга» Яценюка. БРДМ прибыл к месту проведения оппозиционного митинга в сопровождении машины ГАИ. За рулем, как выяснилось впоследствии, был полковник милиции. Однако через три дня, выступая в Верховной Раде, министр Захарченко заявил: БРДМ ехал по центру в составе колонны, которую возглавлял автомобиль Александра Турчинова. И это вопреки огромному количеству видеозаписей, свидетельствующих об обратном. Вопреки тому, что сам Турчинов в это время находился в другом месте, чему тоже была масса свидетелей. Уже тогда властв не особо перебирала методами. Откровенная ложь — самый безобидный из них.

Но вернемся в 1 декабря, к Администрации Президента. Заехав на Банковую со стороны Институтской, грейдер напрямую попер на шеренгу Внутренних войск, которая к тому моменту силами провокаторов не была прикрыта даже металлическими щитами. Тут-то митингующие, до этого безучастно наблюдавшие за происходящим, поняли: происходит что-то не то. Люди разделились на тех, кто пытался остановить намечавшийся штурм, и тех, кто его подзуживал. Первых было большинство, но вторые действовали активнее. Ситуация обострялась с каждой минутой. Журналисты и общественные активисты призывали политиков срочно прибыть на место, чтобы предотвратить бойню. Эти призывы моментально заполнили ленты новостей и соцсети. Депутатам звонили и писали на мобильные телефоны, но никто не откликнулся. Точнее так: откликнулось несколько женшин-депутатов — Александра Кужель, Оксана Продан, — но их усилий было явно недостаточно. Провокаторов как мог сдерживал Положииский с друзьями.

«Когда приехал грейдер, ребята начали меня убеждать, чтобы я на него поднялся и говорил уже оттуда. Я отказался. Тогда меня просто взяли под руки и вытолкали на этот трактор. Мне ничего не оставалось, как начать говорить И «вэвэшников» и протестующих я воспринимал как одно — украинцев, которые не должны начать калечить друг друга на радость врагам и манипуляторам».

На какое-то время Положинскому удалось «притормозить» ход грейдера. Правда, пока он обращался к протестующим, стоя практически на ковше трактора, пространство перед машиной расчистили, и она опять двинулась вперед, на ряды солдат Внутренних войск.

«Я не знаю, какая сила меня подтолкнула, потому что, честно говоря, было очень страшно. Очень! — говорит Положииский. — Но я выскочил вперед и встал перед ковшом — лицом к кабине, руки вперед, ладони тоже вперед выставлены. Ко мне сразу со всех сторон бросились люди.

Кто-то — чтобы защитить, кто-то — чтобы оттащить. Началась толкотня, такое преддверие драки. Я помню, что стоял, впившись пальцами в ковш грейдера. Сколько точно это продолжалось, сказать не могу. В какой-то момент почувствовал удары. Сперва по печени, потом по голени, очень так «по-ментовски», ниже пояса.

Туг на Банковой появился Петр Порошенко:

«Я как раз закончил свое выступление на Майдане, и тут стали звонить активисты: просили прийти на Банковую. Мы пошли втроем: я, мой старший сын и его друг. Нам даже в голову не пришло, что нужно взять с собой охрану, кого-то из ребят с Майдана (Самообороны тогда еще не было. — С. К.), — ведь тут такой драйв, такой позитив, и представить невозможно, что в пятистах метрах отсюда что-то может случиться».

Случилось. А для самого Петра Алексеевича события на Банковой стали моментом, начиная с которого он из обычного оппозиционного депутата стал превращаться в рейтингового электорального политика.

«Поднимаемся вверх, по направлению к Нацбанку. На перекрестке Банковой и Институтской я замечаю небольшую группу людей, которые просто беснуются. Другого глагола нет. Причем беснование их хорошо организовано. И тут же грейдер. В кабине какой-то деятель в балаклаве, который кричит: «Мочи ментов!». Это потом балаклава станет привычным атрибутом майдановцев, а тогда это сразу настораживало, — продолжает Порошенко. — Грейдер начинает движение. Я заскакиваю на его подножку. Первая задача — вытащить водителя из кабины. Подключились еще люди, которые там были, и после короткой стычки нам это удалось. Дальше решаем оттеснить провокаторов поближе к стене здания справа, в котором Комитеты ВР, — это позволит сузить территорию конфликта. Когда провокаторы поняли, к чему все идет, начали делать две вещи. Первое: активнее провоцировать силовиков, стоявших в шеренге напротив. Второе: атаковать — бросаться петардами, взрывпакетами, распылять газ из баллончиков.

В какой-то момент слышу: кто-то коротко вскрикнул. Оборачиваюсь — друга моего сына пырнули ножом. Мы его оттуда быстро эвакуировали, а сами продолжали оттеснять провокаторов к стене здания. Нужно было «развести» их с шеренгой правоохранителей — тогда бы исчезла «картинка» (телевизионная. — С. К.) и терялся смысл провокации. До стены остается метров двадцать, не больше. В принципе, задача выполнена. И хотя провокаторы активно сопротивлялись, бросали булыжники и т. д., нам удалось их заблокировать под стеной здания.

И вот, когда опасность столкновения исчезла, силовики начинают штурм. Причем силовики бьют не провокаторов, которые их оскорбляли, забрасывали камнями, — нет, они бьют обычных людей, наших активистов, которые помогали справиться с провокаторами. Я пытался помешать, пытался добиться, чтобы задержали хоть кого-то из провокаторов — их было человек пятьдесят, не больше, все на виду, очень легко с ними справиться. Но у силовиков был свой план. В довершение всего они пустили мощную струю слезоточивого газа, очень мощную. Толпа отпрянула назад, многие попадали. Большинство людей не понимали, что вообще происходит.