Однако времени на размышления не оставалось, надо было выполнять боевой приказ. Амет-хан резко отвернул от зенитной батареи, на крутом вираже «чайка» пронеслась над рекой. Увиденное потрясло молодого летчика: по мосту сплошным потоком шли гитлеровские танки, грузовое автомашины, тягачи с пушками. Чуть выше по реке была наведена понтонная переправа. По ней также непрерывной колонной двигалась фашистская пехота. Амет-хан ясно разглядел кресты на бортах танков. Рука невольно потянулась к гашетке пулемета. Однако вспомнил категорический приказ командира полка, лег на левое крыло и на бреющем ушел от реки.

Над своим аэродромом Амет-хан появился к указанному сроку. В первый момент ему показалось, что сбился с пути, попал не туда. Внизу, на летном поле, бушевали огненные смерчи - горели ангары, пылали самолеты на стоянках, догорали разрушенные казармы и служебные здания. Взлетные полосы были разворочены глубокими воронками. Сомнений не осталось. Это была война, которую ожидали и которая все-таки началась так неожиданно…

Амет- хан на бреющем пролетел над тем, что осталось от родного аэродрома, и круто развернул истребитель на восток. Оставалось одно -лететь на запасной, которым пользовались при учебных стрельбах. Но и там он не сразу решился сесть. Сделал круг, убедился, что он не первый прилетел сюда, и только тогда пошел на посадку.

Вскоре он стоял в окружении группы летчиков полка. Это были те, кто успел поднять в воздух свои машины, когда большая группа фашистских бомбардировщиков неожиданно совершила налет на аэродром. В скоротечном воздушном бою летчики полка сумели сбить несколько вражеских бомбардировщиков, однако внезапное нападение дало свои результаты - аэродром был разбомблен, многие самолеты сгорели прямо на стоянках. В полку были раненые и погибшие…

Так 22 июня 1941 года началась для младшего лейтенанта Амет-хана Султана война.

Последующие дни прошли в напряженных и ожесточенных воздушных боях над приграничной полосой Молдавии. Амет-хан и его товарищи, в основном такие же молодые летчики, едва успевали заправить самолет горючим, пополнить боекомплекты и тут же взлетали на очередное задание. Обстановка была такая, что пришлось истребителям выполнять несвойственную им роль - штурмовать речные переправы, вражеские колонны с военной техникой и пехотой. В запыленных, измотанных, спавших в сутки всего до 2-3 часа возле самолетов летчиках труд-ио было узнать еще совсем недавно счастливых, щеголеватых лейтенантов…

Первые месяцы войны. Потом, когда придут победы, о них не очень-то часто будут вспоминать. Они уйдут на многие годы в забвение. Но никто из тех, кто прошел тяжкими путями отступления, никогда не сможет их забыть. На всю жизнь остались эти дороги отступления 1941 года и в памяти Амет-хана Султана. Сожженные села, разрушенные города, черные свечки обгоревших пеньков там, где еще недавно цвели сады. Бесконечные вереницы беженцев, уходящих на восток…

Полк перелетал с аэродрома на аэродром, все дальше и дальше от границы. В те сложнейшие, напряженные до предела дни, когда наши войска с боями отступали в глубь страны, когда обстановка на фронте менялась не только по дням, но и по часам, когда вражеские танки неожиданно появлялись там, где их совсем не ждали, достоверные сведения командованию могли оперативно представить только воздушные разведчики.

На воздушную разведку к линии фронта, а то и в глубокий тыл врага посылали далеко не каждого летчика. Это не просто - методично, квадрат за квадратом, облететь заданную территорию, искусно избегая при этом устремленные к самолету огненные трассы зенитных снарядов. Собрать всю волю в кулак, сдержать себя, не бросить самолет в крутое пике на спешащие к линии фронта вражеские колонны танков, мотопехоты, мог только опытный, обладающий высоким мастерством и владеющий собой летчик. Амет-хан Султан твердо вошел в эту группу с первых дней войны.

Но каких усилий, какого подавления горячей, страстной натуры стоило это молодому летчику… Об этом Амет-хан не мог вспоминать спокойно и четверть века спустя. В каждом боевом вылете надо было помнить, что он, воздушный разведчик, не имеет права отвечать вражеским зениткам, должен всячески уклоняться от боя с фашистскими самолетами и целым вернуться с точными данными - они позволяли командованию разгадать замыслы противника, определить главное направление удара, вовремя подготовить необходимые силы и средства для борьбы с врагом. И хотя при вылетах на разведку бортовое вооружение его машины почти всегда молчало, Амет-хан понимал, что точно выполненное задание тоже наносит фашистам ощутимый урон.

Но не только выдержка и воля нужны были для успешного ведения воздушной разведки. В трудных, смертельно опасных полетах приходилось отказываться от многого, чему настойчиво и требовательно учил Амет-хана инструктор Симферопольского аэроклуба Петр Мефодьевич Большаков. Он учил покорять высоту, парить орлом в поднебесье, а теперь приходилось под вражеским огнем осваивать тактику воздушной разведки, учиться летать на малых высотах, пользоваться особенностями рельефа - прикрываться при полетах лесами, складками местности, на бреющем пролетать над самой землей, стараясь не задеть верхушки деревьев, телеграфные столбы. И при этом - быстро и точно ориентироваться. Чуть замешкался, отвлекся - проскочил намеченный квадрат. И тогда, чтобы развернуться, уточнить, где находишься, надо набрать высоту. А там - стаи немецких «мессеров». Ты же на «чайке», которая не могла соперничать с новейшими вражескими истребителями ни в скорости, ни в вооружении…