Но Амет- хану несравнимо милее была летная куртка…

В очередной приезд сына домой, в Алупку, отец сразу же сообщил:

–  О наших цовкринцах снова в газетах пишут! Вот, почитай статью. Это еще в мае писали…

Амет- хан взглянул на газету -то был «Крымский комсомолец». Отыскал подчеркнутое отцом место в рецензии на программу нового Симферопольского цирка, прочитал: «Особую любовь и восторженные отзывы зрителей вызывают выступления четырех дагестанцев. Молодые комсомольцы - колхозники из Дагестана - Рабадан Абакаров, Яраги Гаджикурбанов, Сабирулла Курбанов и Магомед Загирбеков выделывают самые сложнейшие акробатические упражнения на канате и на ковре и заканчивают свой номер молниеносной лезгинкой».

–  Видишь, как хвалят?
– искренне радовался Султан.
– А на днях и в «Красном Крыме» о них статья была. А ты, кстати, бываешь в цирке?

–  Недавно видел Рабадана и Яраги, - ответил Амет-хан.
– Они предлагают мне стать канатоходцем.

–  А ты что ответил?
– спросил Султан.
– Они ведь тебе, сынок, дело предлагают!…

–  Сказал, что буду учиться на летчика, - твердо ответил Амет-хан.

–  Послушай, Амет, - медленно начал Султан.
– До сих пор я особенно не лез в твои дела. Захотел ты после семилетки в ФЗУ учиться - я не возражал. Пусть, думаю, поработает. Поехал ты в Симферополь - опять не стал тебя останавливать: каждый мужчина должен иметь профессию.

Потом появился этот, как его, ну, твой самолетные клуб. Думал, ходишь туда просто так, выполняя, как ты говорил, комсомольское поручение… Хочу, чтобы у тебя была настоящая профессия. Самое время тебе сделать выбор. Не нравится работа в депо? Почему бы тогда не стать канатоходцем? Рабадан и Яраги рассказывали, какие у них там в цирке заработки. По нашим временам, совсем неплохо…

Амет- хан молча слушал отца. Солнце скрылось за горами, и вечерние сумерки постепенно спускались с вершин Ай-Петри, окутывали дома и улицы Алупки. На потемневшем небе замерцали первые звезды.

–  Мне бы твои годы - ни минуты не задумываясь принял бы предложение Рабадана, - продолжал Султан убеждать сына.
– Смотри, Амет, как бы не пожалел потом!

–  Не будем, папа, больше об этом, - ответил Амет-хан.
– Мне тоже нравится, как выступают в цирке цовкринские канатоходцы. Но я хочу стать летчиком!…

–  Ассалам алейкум, дорогой!
– голос Рабадана раздался рядом.
– Как ты узнал, что мы в Москве?

–  Имею дурную привычку читать газеты, - улыбнулся в ответ Амет-хан.
– Смотрю, в «Вечерке» статья о гастролях артистов советского цирка за рубежом. Из нее и узнал, что вы сейчас в Москве.

–  Ну, прямо как у Шерлока Холмса. Все рассчитал, - рассмеялся Рабадан, набрасывая на плечи халат.
– Пошли в артистическую. Сколько мы опять не виделись?

–  На этот раз - немногим более дву.х лет, - уточнил Амет-хан.

В небольшой артистической комнате Рабадан усадил Амет-хана за столиком у окна, положил перед ним альбом с зарубежными газетными вырезками К статьям были заботливо приложены переводы.

–  Молодцы цовкринцы!
– те удержался Амет-хан от похвалы.
– За рубежом о вас как о наших космонавтах пишут.

–  Ну, до космонавтов нам далеко - ответил Рабадан, переодеваясь за ширмой.
– Слушал сегодня радио? Павел Попович на «Востоке-4» летает в космосе рядом с Андрияном Николаевым! А может, скоро мы услышим, что в космосе Амет-хан Султан?…

–  Вот это ты вряд ли услышишь, - улыбнулся Амет-хан, продолжая перелистывать альбом.
– С меня другой работы хватит. А вообще учти, дорогой: любой шаг в космосе начинается на земле.

Большего Амет-хан говорить не имел права и поспешил переменить тему разговора. Сказал, что на днях звонил отец из Алупки, где гостят родственники Рабадана, пытаясь скрасить одиночество Султана, который тяжело переживал кончину Насибы.

–  Как там дядя Султан?
– поинтересовался Рабадан.
– Знаю, как ему нелегко, хорошо, хоть сестра смогла к нему вырваться…

–  Пока держится. Хотя после смерти матери сдает. Помочь ему там не могу, а отец о переезде сюда и слышать не хочет…

И все- таки хоть и не слишком веселый, но близкий сердцу разговор отвлек Амет-хана от тягостного впечатления прошедшего дня.

7

–  Амет, прибыли в зону, - послышался в шлемофоне голос штурмана-испытателя Петра Кондратьева.
– Приготовиться к сбросу!

–  Есть приготовиться к сбросу!
– повторил Амет-хан, косясь на приборный щит самолета. В соответствии с программой теперь в полете нужно было соблюдать строгий режим как по высоте, так и по скорости.

Четырехмоторный Ту-4 тянул мощно, басовито гудел всеми своими многими сотнями лошадиных сил. Вот отошли края люка. Огромный серебристый металлический шар повис над бездной. Еще команда, и шар мягко сорвался вниз… А в одном из других заходов Амет-хан и Петр Андреевич с интересом наблюдали, как на определенной высоте отстрелилась от шара верхняя часть оболочки, и над ним раскрылся огромный желтый парашют…