Хотя – не будем сразу включать колокола громкого боя. Мало ли что бывает…

– Вратарь, повтори!

Такую команду отдал я – в форме, конечно же, электронных импульсов.

Несколько мгновений протекло, прежде чем возник ответ:

– Соединения нет. Адресат не достигнут.

– Повтори!

И еще два раза – с тем же успехом, вернее – с его отсутствием.

Полагают, что электронным схемам чужды эмоции. Чушь. Пусть спросят у меня. Я сейчас был именно такой схемой. И от эмоций – испугался я – схема могла даже сгореть. Надо было побыстрее успокоиться. И трезво обдумать ситуацию.

– Вратарь, все программы – стоп. Мощность на меня.

Мой верный союзник засомневался было:

– И охрану, хозяин?

Электронная дикция его оставалась безупречной. Просто слушать приятно было.

– Да кто к нам сейчас полезет и зачем? Выполняй.

Ну вот. Теперь можно и вдуматься в обстановку.

Мой, вернее, вратарский, сигнал не проходит. Почему?

Возможность-один: Пата Пахтора нет в живых. То есть мое тело убили.

– Вратарь! Срочный запрос на Улар по ЛК, по общему каналу. В нашем списке это ЛК-4. Выполняй.

Ждать ответа пришлось совсем немного:

– Общий канал на Улар не проходит.

– По военному каналу!

Времени прошло чуть больше.

– Военный канал не проходит. Только на Эскадру, которая…

– Знаю. Эскадра отвечает?

– Эскадра сменила все коды и частоты. Сигналы не проходят. Люди не включаются.

– Отменяю запрос. Свяжись с комп-центром Службы. Потребуй на связь генерала Иваноса, его код у тебя есть. Буду разговаривать через тебя. Связь голосовая, перекодированная.

– Выполняю.

Уже через несколько мгновений – так мне казалось, потому что если ты существуешь в виде схемы, то ощущение времени нередко вообще пропадает, поскольку для тебя ничего не меняется, – я услышал, то есть перевел в нужные частоты ответ Службы:

– Ответственный дежурный полковник…

– Полковник, мой облик – на вашем дисплее. Срочная необходимость соединения лично с генералом Иваносом.

– Все в порядке, вы опознаны. Генерал в отпуске, убыл для отдыха и лечения, находится где-то в охотничьих угодьях, связь с ним односторонняя, только с его стороны, поэтому соединить вас с ним нет возможности.

Воистину, не везет так не везет. Не мог он найти другого времени, чтобы греть свои мозоли и гонять зайцев! Хотя, может быть, он все же воспользовался моим советом – и всем прочим? Интересно. Но на всякий случай сброшу ему сообщение.

(Кстати, Иванос в то время и в самом деле охотился. И уже выцелил будущую жертву. Не простым глазом, конечно, в наши дни охотнику не обойтись без кваркотронных приборов. Но, в конце концов, важен результат.)

– В таком случае, полковник, при малейшей возможности передайте ему следующее… Передаю его личным кодом, так что – никаких попыток взлома! Пишите…

И я продиктовал нужные группы. Применить даже и самый сложный шифр не так уж трудно – если сам находишься в том же компьютере, где квартирует и необходимая шифровальная программа:

«Улар наглухо закрылся. Еще можно рискнуть и воспользоваться служебным каналом „Анни“. Сделай хоть что-нибудь!»

Но тут же подумал, что последняя фраза звучит как вопль отчаявшегося человека. Срочно отозвал ее и завершил свое послание (или доклад, если угодно) иначе:

«Попытайся использовать эту связь для контакта с известным тебе субъектом ради получения свежей информации. Ра».

Это выглядело, по-моему, куда достойнее. Хотя, конечно, приказывать генералу, даже просто требовать, у меня не было никаких прав. Но о правах хорошо раздумывать в спокойные минуты.

Ну вот, это сделано. Вернемся к ситуации.

Что мы имеем? Улар не принимает ни одного канала. Это не стихийные помехи: все испробованные каналы очень разбросаны по частотам, а обычно если такое и приключается, то в достаточно узкой полосе. Очень редко – всего два или три раза на моем веку – одновременно перекрывались два основных канала. А чтобы три сразу – такие случаи не зафиксированы. Я знал бы.

Вывод? Он таков: Пат Пахтор, надо думать, в добром здравии исправно вкалывает на благо того мира. А мир тот по каким-то своим соображениям целиком закрылся от получения внешней информации. И, естественно, от отправки внутренней. Полностью изолировался. Почему? То ли это какая-то часть их планов, нам пока совершенно не ясных, то ли…

Ну, какие еще могут быть «то ли»?

Я знал, что возможные причины есть – самое малое одна. И, хотя думать о ней мне не хотелось, все-таки пришлось. Поскольку она была самой нежелательной – и поэтому наиболее вероятной.