Долговременные огневые сооружения располагались неподалеку от уреза воды на расстоянии 300–1000 м друг от друга. Словом, этот оборонительный рубеж был крепким орешком. Запросто его не разгрызешь. Требовались хорошая подготовка всех родов войск, их согласованные действия, сила и внезапность первого удара. Однако, чтобы добиться внезапности удара, противник не должен был знать ни места, ни времени его нанесения. Думается, вряд ли он сомневался, что удар последует с сандомирского плацдарма. Мы должны были скрыть другое: когда, на каком участке, какими силами будет нанесен удар. А это задача оперативной маскировки, проведение которой ложилось в основном на плечи инженерных войск.

Конечно, войска нашего фронта могли нанести удар и вдоль правого берега Вислы на Тарнув, Краков. Поэтому, скрытно готовя главный удар с плацдарма, следовало убедить противника в том, что наступать мы будем на краковском направлении. Подобное сделать было нелегко. Попробуй-ка скрытно выдвинуть войска главной группировки на плацдарм и незаметно расположить их там! Задача исключительно трудная. Нужна строжайшая маскировка. Тем более что на переднем крае противника имелся ряд возвышенностей, которые позволяли ему просматривать нашу оборону на глубину 5–8 км, включая основные артиллерийские позиции. Эти участки требовалось прикрыть вертикальными масками высотой до 2 м на протяжении 73 км. Инженерные части и войска, расположившиеся на плацдарме, делали эту работу. Кроме того, прикрывали траншеи брустверными масками, заблаговременно отрывали ложные траншеи, артиллерийские окопы, которые затем доуглубляли и занимали вновь прибывающими для наступления войсками, не изменяя общего рисунка обороны.

Штаб инженерных войск имел четкий план того, что предстоит ему сделать по обеспечению прорыва обороны врага и по оперативной маскировке нашего наступления.

В первой половине ноября 1944 года генерал армии Соколовский ознакомил меня с указанием Ставки Верховного Главнокомандования о подготовке Висло-Одерской наступательной операции, которая должна начаться 20 января 1945 года. Он сказал, что в состав фронта прибывают 21, 52, 59-я [219] общевойсковые и ранее входившие в него две танковые армии (3-я и 4-я), артиллерийский корпус и два танковых корпуса. И вот всю эту громаду требовалось организованно и скрытно выдвинуть на плацдарм и незаметно для врага расположить в районах сосредоточения. Генерал армии Соколовский попросил подготовить соображения по инженерному обеспечению наступления и в первую очередь позаботиться о скрытном размещении на плацдарме вновь прибывающих войск.

На следующий день с двумя офицерами своего штаба я решил совершить объезд лесов, находящихся на плацдарме, посмотреть, можно ли их использовать для размещения прибывающих частей и соединений. Всего на плацдарме оказалось 10 отдельных рощ разной величины общей площадью 216 кв. км. Рощи в основном сосновые, разбиты просеками на кварталы. По большинству просек можно свободно ездить на машинах. Нам бросилось в глаза, что многие рощи уже заняты войсками, но они располагались только по опушкам, в глубине никого не было. Я поинтересовался у командиров, чем объяснить такое явление. Они ответили, что так удобнее — все на виду и под рукой. Такой ответ меня не удовлетворил. В следующей роще с таким же вопросом я обратился к пожилому бойцу, по всем признакам бывалому воину. Он представился:

— Рядовой Ерофеев, полковой сапер. Видите ли, товарищ генерал, почему в глубь леса не заходят, — сказал он, — заблудиться боятся. Не дай бог тревога, да еще ночью, отсюда и не выберешься. Шишек на лбу о деревья набьешь и машины поломаешь.

— А ведь он прав, — обратился я к своим офицерам. — В темноте тут действительно о деревья расшибешься, да и с пути собьешься. Надо подумать над тем, как помочь войскам ориентироваться ночью в лесу.

Мысль об оборудовании леса для расположения в нем войск меня не оставляла всю дорогу, пока ехали в штаб. Во всех рощах есть просеки, кварталы и дороги, пересекающие их. А что, если превратить просеки в улицы, дать им наименования, как в городе, а кварталы пронумеровать, рощам найти названия? И все это обозначить соответствующими указателями и табло. По опушкам и вдоль дорог, пересекающих лес, установить вертикальные маски. Организовать службу регулирования, и блуждать тут никто уж не будет. Тогда уверенно можно занимать лес по всей глубине и значительно увеличить маскемкость, что очень важно. В штабе мое решение поддержали. Но прежде надо было составить [220] карту и план лесов, размножить и разослать в заинтересованные штабы соединений для руководства. Решили, не откладывая дела в долгий ящик, тут же подготовить карту маскемкостей и план оборудования рощ, в который включили самое необходимое: шалаши, землянки, укрытия для машин, лошадей, штабные помещения, колодцы. Не забыли и про бани. Это очень важно. «Для солдата помыться — все равно что вновь народиться» — гласит старая русская пословица. На фронте в какой только грязи не приходится бывать! Какое блаженство испытывает человек, когда он смывает с себя эту грязь! Ни с чем не сравнимое. Недаром Твардовский так красочно и образно воспел фронтовую баню.

На следующий день с картой и планом оборудования рощи я был у командующего фронтом. Иван Степанович, как всегда внимательно, просмотрел эти документы и сказал, что задумано неплохо.

— А кто будет делать шалаши, землянки и все другое? — поинтересовался он.

— Личный состав войск, — ответил я. — В каждой роще мы подготовим весь набор этих построек в натуре, как образец. А там — дело командиров.

— Правильно, — согласился командующий. — Надо без промедления приступить к оборудованию лесных рощ так, чтобы к пятнадцатому декабря было все готово.

Я просил прикрыть леса к моменту сосредоточения войск средствами ПВО. Маршал пообещал сделать это и добавил, что скоро начнется выдвижение на плацдарм войск главной группировки, поэтому дорожное обеспечение и организацию выдвижения соединений и объединений он хочет возложить на меня.

Я намного смутился.

— Удобно ли будет, товарищ командующий, обойти начальника тыла генерала Анисимова? Он может обидеться.

— Я не хочу тыловым частям открывать свои секреты по сосредоточению войск и размещению их на плацдарме, — ответил Конев.

— Раз так, то я просил бы в приказе все дорожные части, действующие на маршрутах, ведущих к плацдарму и на плацдарме, подчинить мне до полного завершения сосредоточения войск.

— Готовьте такой приказ и через два дня доложите мне.

Вернувшись в штаб, я пригласил к себе полковника Слюнина, передал ему утвержденные маршалом Коневым документы и попросил срочно подготовить проект приказа войскам [221] фронта об организации выдвижения войск на сандомирский плацдарм, согласовал его с оперативным управлением. Мы договорились о подготовке указания по обеспечению движения войсковых соединений на маршрутах и переходах через Вислу, плана маршрутного обеспечения и ряда других документов, связанных с осуществлением этого крупного мероприятия, решили, какие вопросы нужно в них отразить. Подготовку маскемкостей на плацдарме возложили на полковника Загороднего. Утром следующего дня он был в штабе.