— В какой комитет? — растерялся я.

— В центральный, — объяснила она. — В отдел пропаганды. Таких молодых авторов, пишущих серьезные вещи, у них нет. Он сказал, что ты для них находка. Но там кого-то не было, а я сказала, что мы не будем долго ждать. Все равно тебя будут вызывать на всякие мероприятия, там и поговорите.

Охренеть! Написал, называется, повесть!

— А ты что, не могла сразу отказаться? — набросился я на маму. — Я учусь и не хочу пропускать уроки ради ерунды! Ты же знаешь, что мне постоянно не хватает времени!

— Немного ужмешься! — сказала она. — Такие связи лишними не будут, да и не станут они тебя часто дергать. Ты со своей повестью очень удачно попал. У них этот сборник рассказов уже полгода на рассмотрении из-за того, что на полноценную книгу не хватало объема.

— А мною заполняют перерыв! — запел я. — Арлекино…

— Замолчи немедленно! — дернула меня за пальто мама. — Люди оглядываются! Что-то ты, Геник, совсем не знаешь границ! Как ты с редактором разговаривал? Я думала, они нас выгонят из редакции!

— Лучше бы выгнали! — мрачно сказал я. — Как ты не можешь понять, что я не хочу известности!

— Не могу, — честно призналась она. — Ну что плохого, если тебя покажут по телевидению?

— Что, он и об этом говорил? — с ужасом спросил я.

— Нет, не говорил, но я думаю…

— Мама, давай прекратим говорить на эту тему. Мне и так уже в школе не хочется появляться из-за этой известности! Кто-то прыгает вокруг в щенячьем восторге, кто-то завидует. А я хочу просто жить и дружить с ребятами, как все остальные!

— Мы все равно скоро отсюда уедем.

Утешила, называется.

— Я не хочу отсюда уезжать, — признался я.

— Это из-за Лены? — спросила мама.

— Это из-за многого. А Лена — это уже пройденный этап.

— И давно ты его прошел?

— Я ей не был нужен раньше, не нужен и теперь со всеми своими достоинствами. Сейчас я дружу с Люсей. Сегодня даже парту поменял.

— Парта — это серьезно, — сказала мама. — Люся Черзарова? Умная девочка и славная. Только вы еще слишком молоды, а скоро вообще разъедетесь.

— Зря смеешься, — сказал я. — Я с Ленкой четыре года рядом просидел. И отрывать мне ее от сердца было больно. И найди хоть одного подростка в четырнадцать лет, который не считал бы себя взрослым. Я себя им считал с тринадцати. И уезжаем мы не в Америку. Люся, знаешь, что мне сказала? Только, говорит, позови, и я приеду!

— Это серьезно, — забеспокоилась мама. — Такими словами не бросаются. Я надеюсь на твое благоразумие. Если допустите лишнее, можете испортить себе всю жизнь. Дружите, переписывайтесь, вам никто не будет мешать. Сохраните чувство — пусть приезжает. Все равно, когда придет время, жену ты себе будешь выбирать сам. Почему не она?

Подъехал нужный троллейбус, и мы прервали разговор. В вагоне было достаточно много народа, поэтому мы и там не разговаривали, занятые каждый своими мыслями. Разговор возобновился, когда мы сошли с поезда, перешли железнодорожные пути и по лесной дороге направились в городок. По этой же дороге прошло еще несколько людей, но мы не спешили и всех пропустили вперед.

— Скажи, чего ты добиваешься? — неожиданно спросила мама. — Ты стал отличником, занимаешься спортом, музыкой… Я, конечно, рада, но ты так изменился во всем, что я перестала тебя понимать. Только внешне ты оставался прежним, а сейчас меняется и внешность. У тебя уже такие мышцы, каких не было у твоего отца, если сделать поправку на возраст. Даже голос после этой твоей йоги начал меняться.

— Разве это плохо? — спросил я. — Вспомни, каким я был еще совсем недавно!

— То был мой ребенок, — сказала она, вздохнув. — И я знала все, чем ты жил, знала, чего от тебя можно ожидать. А теперь ты живешь своей жизнью и нас с отцом в нее не пускаешь. И это очень обидно. Все дети рано или поздно отдаляются от родителей, но не в четырнадцать же лет!

— Я по-прежнему люблю вас с папой! — сказал я, обнимая ее за плечи. — И во многом я остался прежним. Есть один секрет, но о нем вы тоже узнаете, я папе это уже обещал. Я из-за него еще не хочу известности. Нет, выспрашивать не стоит, пока все равно не скажу. Могут же у человека быть хоть какие-то секреты?

— Чем сейчас думаешь заниматься?

— Чем обычно, только сначала сбегаю к Сергею узнать, что задали на дом.

Бежать к Сергею не пришлось: на въезде в городок я увидел поджидавшую нас Люсю. Минский дождь, видимо, добрался и до нас, а вдобавок еще поднялся ветер. Брюки почти никто из девчонок не носил, а на Люсе я их вообще никогда не видел, поэтому она мерзла на ветру, подняв воротник пальто и засунув руки в карманы. Совсем сбрендила!

— Здравствуйте, Галина Федоровна! — поздоровалась она с матерью. — Я решила прогуляться и отнести Гене свои тетради.