— Ваша милость!

— Да? — ответил приятный баритон.

Рапсодия мгновенно отметила про себя, что у говорящего голос образованного человека.

— К вам гости. — Гвен снова посмотрела на Рапсодию.

— Это я, ваша милость, — сказал Каддир и наградил Гвен хмурым взглядом. — Прекрати пялиться, ты ведешь себя невежливо.

Женщина быстро отвернулась.

Дверь открылась, и Каддир провел Рапсодию внутрь. Она оказалась в уютном, на удивление маленьком кабинете с большим, во всю стену, камином, в котором весело трещали поленья. Когда Певица вошла, пламя радостно ее поприветствовало и тут же снова успокоилось.

Оглядевшись по сторонам, Рапсодия заметила множество самых необычных предметов. Карты, свитки, полки занимали три свободные стены. Около круглого стола, сделанного из пня, стояли удобные стулья. Буфет и другая мебель прятались в тенях.

Возле двери стоял худой мужчина в простом сером одеянии. Его доброе лицо было изборождено морщинами; множество тонких морщинок окружало веселые глаза, волосы серебрились, густые брови были седы, а серые усы аккуратно подстрижены. Мужчина был высоким и слегка сутулился, но не производил впечатления человека слабого здоровья. Выдубленная ветрами кожа выдавала в нем любителя проводить свободное время на свежем воздухе.

— Так-так, — молвил он. — И что же у нас случилось?

— Ваша милость, эта женщина вышла ко мне из леса около Трэф-и-Гвартега, — почтительно ответил Каддир. — Она не говорит на нашем языке, хотя у меня сложилось впечатление, что немного его понимает. Кроме того, она воспевает восход солнца, но я ни разу не слышал в ее молитве слов. У нее неземной красоты голос. Я подумал, что, возможно, вам будет интересно с нею познакомиться, поскольку я не могу понять, кто она такая. Мне пришло в голову, что она — дриада, или сильфида, или еще какой-нибудь дух, о которых вам известно больше, чем кому бы то ни было.

Рапсодия удивленно посмотрела на Каддира. Ее поразило название деревни — Трэф-и-Гвартег, — на языке Острова означавшее «город скотоводов».

Впрочем, больше всего ее потрясли последние слова священника. Когда жители деревни разглядывали ее, она решила, что причина заключается в том, что они, возможно, никогда не видели лиринов. Однако Гвен — тоже лиринка. Почему священник решил, будто она — лесной дух? Дело в ее жутком внешнем виде или тут что-то другое? Она вспомнила безрезультатные попытки Акмеда и Грунтора убедить ее в том, что, пройдя через огонь, она изменилась. По-видимому, стала редким уродом, не похожим на остальных людей.

Старик весело улыбнулся.

— Спасибо, Каддир! — Он шагнул к Рапсодии и заглянул ей в лицо. — Меня зовут Ллаурон, — проговорил он мягко. — Как мне вас называть, дорогая?

— Рапсодия, — ответила девушка, и Каддир подпрыгнул на месте от неожиданности.

— Я и не знал, что она умеет разговаривать, — сказал он.

— Иногда следует задавать вопросы, на которые человек в состоянии ответить, не так ли, Рапсодия? — Голос Ллаурона, глубокий и красивый, звучал ласково и успокаивал, и Рапсодия невольно улыбнулась:

— Да.

— Откуда вы?

Рапсодия нахмурилась, пытаясь решить, как ответить этому доброму старику. Она считала вполне разумным не выдавать лишней информации посторонним, но и лгать не хотела. Кроме того, она сомневалась, что сумеет достаточно внятно объясниться на чужом языке.

— Я не знаю, как вы называете наши края, — осторожно проговорила она. — Это очень далеко.

— Да, могу себе представить, — сказал жрец. — Не переживайте. Может быть, хотите поесть? Или принять ванну?

Глаза Рапсодии загорелись от радости, и огонь тут же отреагировал громким веселым треском.

— Да, было бы кстати, — медленно сказала девушка. Ллаурон открыл дверь в кабинет:

— Гвен!

— Да, ваша милость? — Женщина появилась мгновенно.

— Это Рапсодия. Она у нас погостит — по крайней мере, сегодня. Пожалуйста, приготовь ей горячую ванну и много-много мыла. Пусть Вера сделает ужин и принесет его сюда.

Женщина кивнула и ушла. Ллаурон снова повернулся к своим гостям:

— Не хотите ли пока выпить чаю?

— Да, спасибо, — ответила Рапсодия.

— Я тоже, ваша милость, — спохватился Каддир. — С удовольствием!

Ллаурон показал гостям на стулья, а сам занялся приготовлением чая. Повесил котелок с водой над огнем, достал из буфета три чашки и расставил их на столе. Когда вода закипела, он снял ее с огня и налил в фарфоровый чайник, куда уже положил какие-то листья. Затем устроился на стуле напротив Рапсодии.

— Ну, Рапсодия, надеюсь, Каддир проявил себя гостеприимным хозяином, если не считать того, что не сообразил предложить вам помыться.