— Это все, что у меня есть, — сказал он. — Скромный подарок, но я хочу, чтобы в память о сегодняшней ночи у тебя осталось что-нибудь от меня.

Затем он прижал ее к себе, его сильные ноги осторожно раздвинули ее колени, легкое дыхание стало прерывистым.

— Нет, — застонала она. — Остановись. Это все ложь. Он рассмеялся и сжал ее плечи:

— Я никогда, никогда не причиню тебе боли. Надеюсь, ты и сама это знаешь.

— Не нужно, — плакала она. — Я хочу домой.

— Домой? У тебя нет дома. Ты же от всего отказалась, разве забыла? От всего. Даже от того, что любила. А я так и не успел тебе сказать, что люблю тебя.

Злые руки кошмара не выпускали Рапсодию, и она начала давиться слезами. Грунтор, который с каждой минутой нервничал все сильнее, потянулся, чтобы ей помочь. Акмед поймал его руку:

— Если она обладает даром видеть Будущее или Прошлое, информация может оказаться полезной для нас.

— А тебе не кажется, сэр, что важнее ее пожалеть?

Акмед понял, что великан разозлился, и отошел в сторону. Грунтор осторожно взял Рапсодию за руку и попытался разбудить.

— Мисси!

Рапсодия резко села и, не раздумывая ни секунды, врезала Грунтору кулаком в глаз. Удар получился просто великолепный, Рапсодия рассчитала очень точно и вложила в него всю свою силу, так что великан отлетел на несколько шагов и с грохотом плюхнулся на мощный зад.

— Видишь, что бывает за доброту! — рассмеялся Акмед. К этому моменту Рапсодия окончательно проснулась, сморгнула слезы и подошла к великану, который осторожно трогал быстро заплывающий глаз.

— Боги! — смущенно проговорила она. — Грунтор, прости! Я не знала, что это ты.

Болг посмотрел на нее и сморщился — при других обстоятельствах эту гримасу можно было бы принять за улыбку.

— Все путем, мисси. Неплохой ударчик справа. Кто научил?

Рапсодия вернулась к своей сумке и принялась искать флягу.

— Братья.

— Ой понял. Ой думает, раз мы тебя удочерили, может, возьмешь меня в братья и больше не станешь привечать своим симпатичным ударом справа?

Губы Рапсодии тронула улыбка, когда она принялась промывать болгу глаз.

— Как ты думаешь, на ком я его отработала? — Ох!..

— Извини.

— Перестань, дорогуша. Да убери ты эту штуку. Ой в полном порядке. Иди сюда, ложись, попробуем еще немного поспать.

Рапсодия молча повиновалась.

Проснувшись, они собрали вещи и направились к низкому туннелю, уходившему в бесконечность.

РАПСОДИЯ ТАК ПРИВЫКЛА ползать по холодным мокрым камням, что давно забыла ощущение тепла и сухой одежды. Мускусный запах земли и стоячей воды пропитал все вокруг.

Временами девушке казалось, что у нее никогда не было никакой другой жизни, кроме этой; что воспоминания о прошлом — всего лишь сон, а реальность — бесконечное путешествие по Оси Мира.

Они взбирались вверх и спускались вниз, шагали в неизвестность, ползли на четвереньках так долго, что у Рапсодии возникло ощущение, что ничего другого она и не знает. Время тянулось бесконечно. Всякий раз они просыпались после очередной остановки среди того же безрадостного, мрачного подземного пейзажа.

В отличие от болгов, которые, находясь в замкнутом пространстве, казалось, не испытывали страха, Рапсодия по-прежнему большую часть времени сражалась с ощущением, что вот-вот задохнется. Прежде всего, она заставляла себя не думать о том, как глубоко под землей они находятся, как мало здесь воздуха и свободного места — особенно когда они оказывались в узких, тесных пещерах.

Девушка радовалась тому, что им не слишком часто приходится пробираться вперед на четвереньках. Большую часть времени они все-таки шли, выпрямившись в полный рост или чуть согнувшись. Каждая клеточка ее тела — особенно спина и колени — отчаянно ныла, протестуя против бесконечного, безнадежного перехода по усыпанному песком каменистому полу туннеля. Отдохнуть не удавалось даже во сне.

Рапсодия по-прежнему не понимала, как Грунтор умудряется протискивать свое мощное тело сквозь крошечные отверстия и тесные коридоры, где стены сдавливали со всех сторон даже хрупкую фигурку девушки. Когда Акмед наконец объявлял, что пришла пора передохнуть, — а это, как правило, происходило после того, как им удавалось выбраться из особенно сырого, узкого коридора, — Рапсодия проваливалась в тяжелый сон, который тут же наводняли кошмары.

Чем дальше путешественники продвигались, тем напряженнее, страшнее и мучительнее становились ее видения. Один раз Акмед даже пригрозил сбросить ее с Корня вниз. Когда места бывало недостаточно, она спала на Грунторе, находя в его сильных руках утешение и покой. Ей, правда, потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к его ухмыляющемуся зеленоватому лицу, которое первым делом представало перед нею, когда она просыпалась.