— Она Дитя Земли, рожденная из Живого Камня, — негромко проговорила Праматерь. Произносимые ею звуки больше ощущались кожей, чем ушами. Она мягко провела Рукой по непослушным волосам ребенка. — Дитя спит днем и ночью, один сезон сменяется другим. Она была здесь еще до моего рождения. Я дала клятву охранять ее до тех пор, пока за мной не придет Смерть. — Праматерь подняла голову, и ее овальные черные глаза засверкали. — Так должны поступать и вы.

Пожилая женщина положила пальцы на лоб ребенка, а потом поднялась по ступенькам и потушила светильник.

— Пойдем. — Она спустилась и быстро зашагала обратно.

Волги последний раз взглянули на Дитя Земли, погрузившееся в темноту, и последовали за Праматерью.

Когда Рапсодия вышла из пещеры, трава показалась ей слишком зеленой, а небо ярким.

«Сколько дней прошло? — подумала она. — Два? Пять?»

Она не знала.

Она огляделась, чтобы сориентироваться. Ей следовало идти на северо-восток, чтобы добраться до границы Тириана, лиринского королевства, которое не являлось частью Роланда. Если ей повезет, она найдет Элендру.

Певица осторожно спускалась по скользкой траве к берегу озера, когда что-то коснулось ее руки.

— Рапсодия?

Она подскочила от неожиданности, в ее руке блеснул кинжал: противник находился слишком близко, чтобы успеть выхватить меч. Эши поднял вверх руки и отступил на шаг.

— Извини.

— Когда ты наконец прекратишь свои штучки? Однажды ты напугаешь меня до смерти.

— Прости меня, — повторил он, опуская руки. — Я ждал тебя с тех пор, как ты скрылась в пещере.

— Я же сказала, что со мной все будет в порядке. — Дыхание Рапсодии почти успокоилось, и тут в ее сознании прозвучал голос Элинсинос:

«Послушай меня: ракшас где-то рядом».

Он где-то рядом.

«Будь осторожна, когда уйдешь отсюда».

У нее на лбу выступил пот.

«Не могла Элинсинос иметь в виду Эши», — подумала Рапсодия.

«Нет, это невозможно», — решила она. Он провел с ней наедине несколько недель. Если бы он хотел с ней разделаться, у него имелось сколько угодно возможностей.

А вдруг он следит за мной?

— Рапсодия? С тобой все в порядке?

Она заглянула под капюшон, но увидела там лишь темноту. Потом она вспомнила его лицо, затравленный взгляд, и все ее сомнения исчезли.

— Абсолютно, — с улыбкой ответила она. — Ты случайно не знаешь, как найти Элендру?

— Мне известно, как добраться до Тириана.

— Ты можешь нарисовать для меня карту? Я туда иду.

— В самом деле? А зачем?

— Я бы хотела с ней встретиться. Элинсинос считает, что это будет полезно. Возможно, среди лиринов я найду ответы на интересующие меня вопросы.

Эши кивнул.

— Может быть. Все складывается удачно — мне как раз нужно в сторону Тириана. Хочешь, я тебя провожу?

— Мне бы не хотелось навязывать тебе свое общество, — неуверенно проговорила она, вспомнив один из разговоров возле лагерного костра.

Он говорил, что хочет вернуться к своей возлюбленной, которая все это время его ждет.

— Я ведь сказал, что мне нужно в ту же сторону. Ты нисколько не навязываешься, и я буду спокоен, когда ты окажешься в обществе Элендры. Ну, что скажешь?

— Скажу «спасибо», — ответила Рапсодия. — Давай не будем терять время.

Эши кивнул и повернул на юг, легко переступая с одного скользкого камня на другой. Над входом в пещеру драконихи поднимался туман. Рапсодия последовала за Эши по берегу озера, и вскоре вход в пещеру скрылся из виду. Она остановилась и бросила назад последний взгляд.

— До свидания, друг мой. Я люблю тебя, — прошептала она.

Ветер, шелестевший в кронах деревьев, слегка усилился, нежно коснулся ее лица и убрал со лба прядь волос.

Рапсодия вела себя как ребенок, владеющий тайной. В течение нескольких следующих дней после визита к Элинсинос она постоянно улыбалась, сама не зная чему. У Эши сложилось впечатление, что Рапсодия была бы рада рассказать обо всем, что произошло в пещере, но не могла сформулировать свои чувства и мысли.

Возможно, поэтому их совместное путешествие протекало заметно веселее, чем раньше, несмотря на зарядившие дожди и непролазную грязь, с которыми им постоянно приходилось бороться. Казалось, Рапсодия простила его за переправу через Тарафель и теперь охотно обменивалась с ним шутками или молча шагала рядом, неизменно оставаясь доброжелательной. Эши ощущал, что ее переполняет возбуждение, отчего драконья кровь в нем бурлила, не говоря уже о человеческой стороне его натуры.