Казалось, весь мир плывет в изменчивом пламени костров, то ослепительно вспыхивающих, то скрывающихся в дыму. Когда тьма задержалась чуть дольше, чем обычно, Акмед поднял глаза и увидел возникшего рядом Грунтора. Шум заглушил пульс великана. До Совета Акмед воспринимал биение сердец всего нескольких человек. Теперь он оказался в окружении представителей Первого поколения и чувствовал их всех. Неожиданно приятное и успокаивающее ощущение вызвало у Акмеда легкую ностальгию.

Грунтор протянул ему старую флягу с дешевым элем.

— Пришлось все им отдать. Они знают, как устраивать праздники, верно, сэр?

Акмед ничего не ответил, лишь поднес флягу к губам и сделал несколько больших глотков.

Край Чаши возле Помоста Созывающего закрывала пелена черного дыма, поднимавшегося над ревущими кострами. Ослепительные вспышки пламени лишь изредка разгоняли тьму, и никто не заметил на Помосте человека, молча наблюдавшего за всеобщим весельем, даже стражники болги, пустившие по кругу мех с вином.

Никто так и не заметил, как человек отвернулся и слился с клубами дыма, точно тень из Прошлого. В кромешной тьме незнакомец склонился над Помостом, взял рог намерьенов и ушел прочь, скрываясь за тучами дыма и пепла.

Сладкий аромат корицы и кардамона, который сопровождался другими, более сильными запахами, наставил Гвидиона открыть глаза. Он тут же увидел свою сияющую жену, присевшую на край постели с дымящимся подносом на коленях. Она рукой направляла ароматы в сторону Гвидиона и улыбалась ему.

— Доброе утро, милорд, — произнесла она голосом вышколенной служанки. — Не хотите ли слегка перекусить перед Советом?

— Я безусловно не против, но милорд уже встал. И он не любит, когда о завтраке говорят так небрежно. — Он ухмыльнулся, наслаждаясь изумительными ароматами. — Боги, какой чудесный запах.

— Рада, что тебе нравится. Корица и более сладкие приправы подобны флейтам они ласкают ноздри, в то время…

— Я имел в виду не пищу, — с хитрым видом заявил он. — Кто позволил тебе оставить королевские объятия?

Рапсодия посмотрела на свои руки.

— Оставить? По-моему, я их нигде не оставляла.

— О, правда, а я и забыл, теперь ты тоже королева, не так ли? Королева намерьенов.

— Давай не будем о грустном, — с шутливой мрачностью отвесила она. — Это ты во всем виноват.

— Я с радостью признаю свою вину. Не исключено, что намерьены в конечном слете будут благодарить меня только за это.

— И не рассчитывай, — возразила Рапсодия. — А теперь принимайся за завтрак. Вот попки с корицей… — Гвидион расхохотался, вспомнив, как прежде называл эту часть ее тела «булочками», и чуть не перевернул поднос. — Эй, осторожнее. А еще я сварила ужасный кофе, как ты любить.

— Да благословят тебя боги. — Гвидион взял протянутую чашку и держал ее, пока Рапсодия наливала сливки. Потом он сделал глоток и ухмыльнулся: — Превосходно, благодарю тебя.

Рапсодия вздохнула, делая вид, что ее переполняем отчаяние.

— Он ненавидит мой чай, но хотя бы пьет кофе.

— Твой чай он тоже любит, он рассказал тебе об этом века назад. Он все в тебе любит. Очевидно, все это означает, что завтра утром еду буду готовить я?

— Ты совершенно прав, — серьезно ответила Рапсодия. — Я решила, что мы будем меняться каждое утро, и тогда у другого появится шанс немного поспать.

Он сделал еще пару глотков.

— Ты шутишь? Я никогда не видел тебя спящей, постоянно что-то убираешь, поешь — уж и не знаю, чем ты занималась целых три часа. Ты уже встала и оделась, а до рассвета еще два часа — снаружи темно, Эмили.

— Ну, еще несколько таких ночей, и я не сумею рано встать. Я думала, что проснусь не в постели, а в дымящемся кратере. Мне необходимо спать, чтобы выжить. — Рапсодия с интересом наблюдала, как Эши краснеет и поспешно прячет лицо за чашкой. — Кофе слишком горячий?

— Нет, спасибо, все в порядке.

Ее смех прозвучал, как звон колокольчиков, всколыхнув весь Элизиум.

— О, Сэм! Ты покраснел!

Гвидион поставил пустую чашку на поднос.

— Да, причем всем телом. Хочешь проверить? — Она засмеялась и сбросила его руку со своего колена, — Положите это на место, миледи, — строго проговорил Гвидион.

Однако она уже встала, не обращая внимания на его протянутые руки.

— Нет, извини. — Рапсодия отошла еще на несколько шагов. — Скоро нам нужно отправляться на Совет, а я очень хорошо разгадала твою уловку.

— Это не уловка, а королевский эдикт.

— Ну, тогда я должна разочаровать твой… м-м… эдикт, — заявила Рапсодия, — поскольку нас ждут десятки тысяч людей. Боюсь, они заметят наше отсутствие.

Эши провел рукой по растрепанным волосам.

— Теперь я понимаю, почему у Энвин не было ни одного шанса в борьбе с тобой, — проворчал он. — Ты жестока. Пожалуйста, Эмили, вернись в постель. Пропади пропадом Совет, у меня будет ужасное настроение, если ты откажешься.