— Сам не знаю, — Алекс нахмурился. — Обычно психически нездоровому человеку сложно признать, что он болен. Вот так же и со мной. В том мире я даже лечился у психиатров… Ну медиков, отвечающих за душу человека.

Рай Вард понимающе кивнул.

— А в этом мире, видимо, все обострилось, — продолжил Алекс. — Лучше все же спросить у Веты. Это она меня вылечила. Я будто проснулся от постоянного кошмара. Только в кошмарах обычно за тобой охотятся, а я охотился за ней. Сейчас даже сложно сказать, зачем. Но мне становилось легче, что ли, когда я ее мучил.

— Да уж, теперь придется приводить ее в себя.

— Если в ней что-то осталось от той Лены, то не придется. Она как ребенок: обижается, но так же легко прощает.

— Боюсь, сейчас она другая.

— Это ты на себя намекаешь? — Алекс усмехнулся, встал и вновь разлил по бокалам вино. — Боишься, что не простит?

— Я сам виноват, — Рай Вард опустил голову на руки. — Мне казалось, что она влюбилась в меня, и если я ее немного подтолкну, то с радостью согласится быть со мной. Тем более, даже драконицы, в свое время дрались между собой за право быть моей стасси, а она…

— А она маленькая глупая человечка…

— Ага, с характером и собственным мнением.

— И что ты намерен делать?

— Попытаюсь завоевать ее сердце. Ты, надеюсь, мне конкуренцию не собираешься составлять?

Алекс задумался. Он был привязан к Лене, или уже Вете, но больше все-таки испытывал чувство долга за то, что так грубо вмешался в ее жизни, нежели какие-либо романтические бредни.

— Я тебе не соперник, не переживай, — ответил король и предложил, — давай выпьем за будущее. Нас с тобой, как с моим новым советником, ждет большая работа. Хочу я тут провернуть одно дело по электрификации столицы.

Рай Вард, как раз хлебнувший из бокала, закашлялся:

— Это что еще за ругательство?

— Потом объясню. У меня много планов!

— Знаешь, нужно вставить в них и еще один пункт.

— Какой?

— Присмотр за Ветой.

Алекс удивленно посмотрел на Рай Варда.

— Понимаешь, — Рай Вард пытался объяснить все коротко и ясно, но шумевший в голове хмель путал мысли, — есть пророчество про нее и конец света. Дословно сейчас не вспомню, потом раздобуду оригинал. А вкратце: Вета погубит мир, если ее сердце разобьется. Она сможет перенести только три предательства и одно клятвопреступление, после этого, видимо, сойдет с ума. Вот тогда-то мир и накроется.

— Так… И почему, интересно, эта информация прошла мимо меня?

— В прошлом году это обсуждалось на Совете магов.

— Да, меня приглашали, но было как-то не до того. И что решил Совет магов?

— Пока ничего. Но они не думали, что Вета может выйти из-под их контроля и уйти из Академии. Сейчас, скорее всего, ситуация изменится. И если они не найдут способа ее контролировать, то пойдут на самые крайние меры.

— Ты полагаешь, что ее попытаются убить?

— Я не полагаю, я это знаю.

Алекс задумался:

— И откуда у тебя такая информация?

— Просто два предательства уже произошли, а ждать третьего вряд ли станут, опасаясь последствий.

— Одно предательство, как я понял, твоих рук дело. А второе? Ты намекаешь, это я?

— Нет. Ты мстил, но не предавал. Ее учитель Зорислав стал первым.

— Оборотень, — Алекс презрительно фыркнул. — Я пытался достать его, когда Вета из Академии сбежала, но моих людей на территорию оборотней не пустили. А что он такого натворил?

— Он сдал ее Совету магов, хотя она относилась к нему как к отцу.

— Оборотень он и есть оборотень, — Алекс задумался. — И чем же нам грозит еще одно предательство?

— Она может спеть, выплеснув свою боль, а не любовь и сочувствие, как было до этого. Кроме того, как я понял, она способна воздействовать на огромные аудитории. Люди от такой боли могут просто сойти с ума.

— И что нам делать?

— Не спускать с нее глаз. Я намерен оберегать ее и от новых знакомств, и от новых друзей, и от новых чувств.

Алекс подмигнул Рай Варду:

— Тебя-то такой вариант больше всего устраивает! Не станет соперников, легче будет завоевать сердце Веты?

— И это тоже. Но я не о том. Кто знает, куда Вета сейчас ринется? Нужно ее направить туда, куда нам выгоднее, где будет легче ее контролировать.

— И куда это?

— Об этом и надо побеспокоиться. Я бы пригласил ее к себе в Небесную империю, но это только в случае, если она согласится стать моей женой. Тогда, может, и отец меня простит.