– Как пожелаете, спецагент Стренд. – Он отошел от меня, махнув рукой и едва не отвесив якобы почтительный поклон, усмехнулся и стал ждать, когда начнется шоу.

Мечтать не вредно.

Мужчина в плаще, он же спецагент Стренд (видимо, из какого-то суперсекретного подразделения национальной безопасности, о котором никто никогда не слышал), не обратил на Мерфи ни малейшего внимания и сразу подошел ко мне. Остановился он так близко, что пришлось задрать шею, чтобы заглянуть ему в лицо. Линия четко очерченных губ, тех самых, от которых захватывало дух, оставалась бесстрастной, и понять хоть что-то по его лицу было невозможно. Зато сам он не торопясь изучал мои черты. После затянувшейся и сильно нервирующей игры в гляделки он начал говорить:

– Сентябрь две тысячи десятого. Два убийства в женском общежитии Университета Пердью. Подозреваемых нет.

Все мое внимание резко ожило, словно кто-то ударил по выключателю. Я даже услышала, как щелкнуло в ушах.

– Август две тысячи одиннадцатого, - продолжал спецагент Стренд. – В Чикаго пожилого мужчину с внуком сбила машина. Подозреваемых нет.

Я ни на секунду не отвела взгляда от небесно-синих глаз. Окружающий мир испарился.

– Ноябрь две тысячи одиннадцатого. Семилетняя девочка исчезла прямо из школы в Уитоне. Подозреваемых нет.

Я даже не моргнула.

– Февраль две тысячи двенадцатого. Найдена избитая, едва живая женщина, которую подбросили к входу в отделение «скорой помощи» в Де-Мойне.

Я перестала дышать.

– Март две тысячи тринадцатого. В Гранд-Рапидсе во время ограбления банка убит кассир. Декабрь две тысячи тринадцатого. Поджигатель спалил дотла половину Милуоки. Март две тысячи четырнадцатого. В Индианаполисе мошенник украл сбережения всех жителей дома престарелых «Солнечные холмы». – Нетерпеливый шагнул ближе, и мы оказались практически нос к носу. – Плюс еще с десяток дел. И ни одного подозреваемого.

Испытывая чистый шок, я боялась пошевелиться. Кому-то удалось связать все это воедино. Но как? Где и когда я допустила ошибку?

– Продолжать? – спросил спецагент Стренд гладким, как бурбон, голосом.

Я сглотнула. Громко. Но сдаваться не собиралась.

Он кивнул, принимая мое молчание за утвердительный ответ.

– Во всех этих преступлениях не было ни единого подозреваемого. Но все они раскрыты благодаря анонимным звонкам и письмам с именами, адресами и даже рисунками лиц, которых осведомитель определил как преступников. Все письма были подброшены в соответствующие полицейские участки некой женщиной, лицо которой ни разу не попало в камеры видеонаблюдения. У полиции нет ни одного четкого снимка. – Черты его лица смягчились, когда взгляд упал на упрямый локон, никак не желавший спокойно лежать за ухом. – Но есть фото, на котором женщина доставляет в участок письмо во время грозы. И на нем четко видно, что из-под бейсболки торчит ярко-рыжий локон.

Не веря собственным ушам, я закрыла глаза. Всему виной один-единственный дурацкий локон. И все-таки как они вышли на меня по одной только пряди волос? Открыв глаза, я продолжала молчать, боясь сказать хоть что-то, что могло бы меня выдать.

– Никаких замечаний?

Несколько долгих секунд я лихорадочно соображала, что ответить в сложившихся обстоятельствах. Продолжать сопротивляться или нет? В конце концов заставила себя успокоиться и хорошенько все обдумать. Ничего незаконного я не сделала. В чем меня могут обвинить? В препятствии расследованию?

Ну конечно! Если мне и выдвинут обвинения, то определенно в пособничестве. У многих психопатов убийц были помощники. А у террористов вообще бывают целые сети единомышленников.

Решительно вскинув голову, я отчеканила:

– Я просила адвоката еще три дня назад.

– А я в семь лет просил пони. Похоже, разочарован не я один. Что вам нужно, чтобы все получилось?

Смена темы меня немного ошарашила. Он и в самом деле думал, что я сделаю то, что умею, здесь и сейчас. А я никогда в жизни не «ныряла» при зрителях и уж точно, черт возьми, не собиралась делать это сию секунду. Есть одна вещь, которой научила меня мама: никогда и никому не показывай свои тайны.

– Понятия не имею, о чем вы.

– Минуточку, - нетерпеливо сказал спецагент и наконец-то отвернулся.

С радостью и облегчением я вдохнула полной грудью. Взгляд у него пронзительный, как у кобры.

– Покиньте помещение, - велел он всем, кроме гвоздееда.

– Да ладно вам! – заартачился Мерфи, но напарница уже подхватила его под руку и буквально потащила из кухни.

Когда оба детектива и офицер, который меня привел, ушли, пожилой джентльмен кивнул, разрешая агенту продолжить. Тот подошел к островку и, глядя на меня, прислонился к нему спиной.

– Уже какое-то время мы за вами наблюдаем, мисс Грейс. Или можно называть вас Андреа?

– Да хоть пеньком.

– Нам известно, что, оказавшись на месте преступления, вы можете выяснить, кто его совершил. Благодаря вашим подсказкам арестовали девяносто восемь процентов подозреваемых, личность которых вам удалось установить. Всем им были вынесены соответствующие приговоры. Девяносто восемь процентов. Неслыханно! И это только те дела, о которых мы знаем. – Пытаясь понять, что я за фрукт, он резанул меня острым взглядом. – Я хочу знать, как у вас это получается.