Ваха уже шел к месту стрелки, а я всё тормозил. Давно уже надо было встать и пойти к камню, но руки и ноги отказывались подчиняться мне, как парализованные. Одновременно пробила мелкая трясучка.

Вдруг я понял, какой я маленький, слабый и ничтожный по сравнению этим миром, с обеими известными мне мирами, со всей Вселенной, наконец, тварь, букашка. Но букашка, которая отчаянно цепляется за свою никчемную жизнь, как за высшую ценность Бытия. И всё в ней кричит каждой клеточкой: ЖИТЬ!!! ЖИТЬ ХОЧУ!!!!

Просто жить, несмотря ни на что.

Ух, ты? Я оказывается трус поганый. Раньше не знал.

У Геннадия Полоки, в "Интервенции", герой, которого гениально сыграл Владимир Высоцкий, говорит такую сентенцию: "В контрразведке тебе сначала передоложат папиросу, а потом жизнь. Папиросу взять можно, а вот жизнь нет".

А мне СТАШНО!

ЖУТКО страшно!

ХОЧУ взять жизнь!

ЖИЗНЬ!!!

А тут надо вот так вот: взять и ВСТАТЬ ПОД ПУЛЕМЁТ.

Не оставить себе ни единого, даже призрачного шанса остаться в живых.

Чтобы этот пулемет навертел во мне многомного мелких дырок.

ВО МНЕ!!!

Не поручусь за точность цитирования Полоки, но эта мысль настолько пронзила меня до пяток, что заставила впервые в жизни обратиться к Богу с молитвой.

"Боже, взывал я, молча, Если ты только есть! Помоги мне сохранить пасомых моих, чтобы они имели хотя бы возможность припасть к стопам твоим. Они бляди и грешницы, но не ты ли сам предпочёл раскаявшуюся блудницу Магдалину тем бабам, которые никогда не грешили? Я пытался убежать, но не смог. Я пытался всех обхитрить, но не сумел. Меня догнали. Меня обхитрили. Боже, укрепи мою мышцу, укрепи мой дух, ибо, сам я слаб. Дай силы мне, ибо я всего лишь человек, а не Ремба голливудская".

Отложив в сторону карабин, лежа, отстегнул подсумок с магазинами, вынул хромированный кольт из кобуры, передернул затвор и засунул его за пояс на спине. "Когда ни помирать, а всё день терять!" говорили мои предки.

Потом, кряхтя и мелко дрожа, встал на колени. Никто не стрелял, но вставал изза своего укрытия, с обречённым чувством бойца, поднимающегося в атаку под ураганным огнем противника.

Жутко захотелось продлить это мгновение, впитать в себя окружающий лик чужой Природы, обнять своих девчат, но, увидев, что переговорщик от бандитов прошёл уже половину расстояния до валуна, торопливо перекрестился, быстро поднялся на ноги, опустил шемах на шею и пошел к этому чёртову камню сам, подрагивая поджилками.

В голове полная шизофрения. С одной стороны я, молча, продолжал истово молиться, то есть совершал "умное делание" для укрепления своего слабого, как оказалось, духа. А с другой, в той же голове, билась, постоянно натыкаясь на внутренние кости черепа, фраза из песни Сергеева "тут старшой Крупенников встал, как на парад", взывая к оплакиванию моей никчемной тушки, которая очень скоро станет дырявым чучелком.

И вдруг, на очередном трудном шаге, за одно мгновение ясно осознал, что я уже мёртв. Меня больше нет в этом мире. А если я мертв, то, какого хрена, буду эту блатную мразь страшиться. Он меня второй раз убить уже не сможет.

"Спасибо тебе, Боже", поблагодарил мысленно, "Спасибо, что пришёл на помощь. Спасибо что не оставил меня в этот трудный час".

И я, мертвый, остановился, не доходя шага до валуна, держа его слева от себя.

На душе вдруг стало спокойно и легко. И дрожь исчезла.

Когда Ваха не дошел пяти метров до валуна, я сказал.

Стой там. Ещё шаг и мой снайпер сделает в твоей башке лишнюю дырку для вентиляции.

Айвай, и руку даже не пожмешь? покачал Ваха головой, однако остановился, хотя и сделал лишний шаг.

Был он коренаст, хотя и не маленького роста. Силён и поджар. Суровый супостат. Светлые глаза. Рыжий волос, щетина на подбородке рыжая. Даже ресницы и те рыжие. Кавказец. Явно горец там много рыжих. Да почти каждый "черный" кавказский народ заявляет, что настоящие их представители рыжие и светлоглазые.

Ещё чего, ответил я брезгливо, Может ты горлом трипперный. Законтачусь ещё ненароком. Что сказать хотел говори.

Ваха смерил меня с ног до головы злым глазом. Поморщился. Сказал, презрительно, как констатировал чегото или отвечая незримому сейчас оппоненту.

И чего в тебе бояться?

Неизвестного, ответил я.

Ну, ну... Ваха с сомнением покачал головой, Значит так... Девок оставляешь здесь. Всех. Сам берёшь хабар с автобусом и пиздуешь на все стороны. Предложение более, чем щедрое. Цени.

Больно ты борзой, как посмотрю, сказал, глядя ему в переносицу, А может в Одессе ЛЮДИ за нас СЛОВО скажут. Что ты мне на это?

В Одессе тебя никто не ждёт. Проверено, уверенно заявил кавказоид.

Не там проверял. Не твой уровень. Ты слишком мелко плаваешь, шестёрка, и сплюнул в сторону его ботинка.