Умная девочка. Умеет из любой ситуации выкачивать максимум.

Сержант взревел:

– Видит бог, все вы свидетели, что состоялась официальная помолвка Аарона и Рейзел, по всем установленным правилам: с поцелуями и битьем тарелки! Ну разве что без шампанского.

Но что тут началось…

Все кричали.

Махали руками.

Танцевали парами «семьсорок» под музыку, извлекаемую из губ.

И стреляли в воздух.

Даже из зенитки.

Как будто это было их личное счастье.

Шуму наделали столько, что из города примчалась мотоманевренная группа на четырех «хамви» с тяжелыми пулеметами и безоткатным орудием.

Однако командовавший ею чернокожий офицер, разобравшись, что тут вовсе не нападение на пост, а всего лишь еврейская помолвка, чертыхнувшись поанглийски про «этих сумасшедших жидов», приказал сменить с блокпоста весь наряд до срока. Все равно от них сейчас на службе толку – ноль.

Отметив все свои айдишки, запечатав оружие в сумках – нас отдельно предупредили, что если мы задержимся в городе больше чем на трое суток, то должны будем сдать все оружие в городской арсенал, – таким вот образом мы погнали в город большим кортежем из разнообразных милитаристских машин вокруг нашего милого бывшего школьного автобуса.

И все это орало и гудело клаксонами, пугая прохожих на пути через город до хоральной синагоги Форта Линкольн. Разве что стрелять было не из чего.

А мне отчегото стало грустно расставаться с Розой, даже вздохнул украдкой. И эту девушку уводят прямо «из стойла». Можно сказать – жену отбили. Любимую притом. Любимую жену гарема.

Опять вакансия освободилась.

Новая Земля. Американские Соединенные Штаты.

Город ФортЛинкольн.

22 год, 12 число 6 месяца, среда, 16:00.

Свадьба Розы и Саши была прекрасно организована для столь короткого времени и сыграна с чисто нэпмановским размахом всем еврейским фортом. По крайней мере я так подумал, когда увидел огромную нарядную толпу, тусящуюся у синагоги. Правда, как оказалось, это было не все население города, но по крайней мере все население его еврейского «квартала», которое в совокупности по своему богатству и численности не уступало кварталу кораблестроителей, которые тут были элитой элит.

Когда подъехал наш автобус, то под приветственные крики толпа, запрудившая улицу у синагоги, разделилась на две половины, оставив нам длинный коридор до портала с белыми колоннами и голубым могендовидом на фронтоне.

Дежавю!

Как и было заранее оговорено, я, как надо понимать – опекун, повел Розу торжественной сарабандой сквозь этот живой коридор до дверей синагоги, взяв ее под руку. А мои нарядные девочки, изображая, как в голливудских фильмах, подружек невесты, всем автобусом телепались за нами.

Роза была неотразима в своих фижмах, хотя лицо ее до груди прикрывала фата из лиловатого муслина, удерживаемая на вычурной прическе тонкой позолоченной диадемой и двумя длинными шпильками со стразами на концах. Поверх диадемы был еще надет венок из живых цветов.

Надо отметить, что весь день мы провели в предсвадебных хлопотах, отвозя Розу то в синагогу на ритуальное омовение, то снова на примерку к портнихе, в перерывах мотаясь по магазинам и лавкам.

Я не стал жмотничать и, не торгуясь, оплатил пошив свадебного платья для Розы у лучшей портнихи в городе, что встало мне почти в семь сотен экю, да еще в пару сотен за срочность. И это при том, как сказала эта разменявшая полвека тучная усатая еврейка в рыжем парике, что все это с большой скидкой на ее работу, амортизацию швейной машинки, оверлока и прочего оборудования.

– А стоимость ниток и электроэнергии я вообще не считала. Все это ради счастливого завершения страданий несчастной девочки Рейзел, о которой уже говорит весь город. Но сама материя для платья очень дорогая и на Старой Земле, а тут она еще изза «ленточки». Стразы и гарус на вышитом лифе хоть и не от Сваровски, но тоже оттуда, – вываливала она на меня эту информацию, как профессиональная «казанская сиротка».

Я не возражал: все же не первый раз выдаю замуж собственную жену на ЭТОЙ земле. Имею опыт. Хотя «любимую жену» – впервые. Не тот повод, чтобы торговаться, да еще в присутствии невесты, славящейся острым язычком. Хотя, черт ее знает, может быть именно сейчас я в ее глазах выгляжу как последний лох. Шлемазл, как тут говорят. Но серебряная купонная парча действительно выглядела дорогой, а само платье было не просто роскошной тряпкой, а настоящим произведением искусства, на которое и денег не жалко по определению.

А уж сама Роза в нем была куколкой. Лучше Барби. И даже казалась выше ростом. Впрочем, белые туфли на высоченных шпильках у нее остались еще со Старой Земли, она в них на корпоратив ехала.

Остальные девочки обошлись прокатом, который, к моему удивлению, был здесь отменно развит. Как пояснил мелкий суетливый ребе в длиннополом лапсердаке и с длиннющими завитыми пейсами изпод широкополой шляпы, большинству переселенцев не по карману строить дорогие, согласно традиции, свадебные наряды, вот для них и существует такой прокат при синагоге, куда более состоятельные евреи отдают свои старые свадебные наряды в виде благотворительности.