Убедительная девочка, надо отдать должное. И умная. А с умным лучше потерять, что с дураком найти, – говорила моя бабаня.

– Хорошо, Светлана, давайте перейдем к конкретике: кому и сколько?

– С удовольствием. – Светлана задорно сверкнула глазами. – В настоящий момент в кассе Базы ровно двести тысяч экю. Больше просто нет. Это тот лимит, который вы можете вычерпать процентов на девяносто пять. Некоторая мелочь должна остаться, для того, чтобы было видно, что я тут за деньги Базы дралась львицей и Ордену лояльна. Вы с этим согласны?

– О’кей, – кивнул, подтверждая согласие. – Теперь давайте пройдемся по конкретике.

– Конкретика в том, что вы все, по оформлению АйДи, получите по одной тысяче экю как неимущие переселенцы.

На мой возмущенный взгляд Светлана только отмахнулась.

– Не надо пустых сотрясений воздуха, Георгий. Поймите, что оформление АйДи, как и выплата пособия в тысячу экю, пройдет через Иммиграционный отдел Базы. А остальные деньги будут оформлены Банком Ордена совершенно отдельно. Это даже по бумагам не пересекается.

– Допустим, – согласился с доводом. – Что дальше?

– Дальше идет компенсация морального вреда, на которой вы так упорно настаиваете, хотя лично вам это не выгодно. Меньше денег достанется. – Она тут слегка задумалась и выдала цифру: – Это будет еще семьдесят тысяч экю на всех. Теперь ваш любимый автомобиль. Он оценен в шестнадцать тысяч экю…

– Силянс, Светлана! – возмутился я сильно, – Это новейший спорткар «Ауди», с полным «фаршем»[140], стоимостью в сто двенадцать тысяч долларов. Ему три недели всего. На нем муха не сидела!

Светлана сжала губы, видно было, что ей очень хочется ругаться матом, плескать в мое лицо вишневкой, может, даже наподдать мне ногой по яйцам, но она сдержалась, с тихим шипением выдохнула и принялась объяснять:

– Доллар конвертируется в экю, как три и три десятых к одному. Вам достается пятьдесят процентов от цены автомобиля в салоне. Считайте сами. – Светлана устало выдохнула. – Как же мне с вами тяжело.

– Но это же грабеж среди белого дня! – Я все еще был возмущен таким откровенным распилом моей собственности.

– А вы думаете, что добровольные переселенцы больше получают за свое железо, которое здесь никуда приспособить нельзя? – Светлана подбоченилась и объясняла мне уже как совсем глупому. – Тут только на крутых джипах проехать и можно. И то не на всех. Паркетники уже не в струю. Дорог тут нет, одни направления. Российская глубинка по сравнению с этим миром – страна высокой дорожной цивилизации.

– Даже так? – удивился я.

– Именно, – подтвердила Беляева. – Напичканная электроникой машина тоже никому тут не нужна, так как чинить ее, такую навороченную, здесь будет просто негде. Запчасти изза ленточки в цене зашкаливают так, что это по карману только сутенерам из НьюРино. Здесь новизна и «фарш» не достоинство машины, а ее недостаток. Соответственно и стоит такая шикарная тачка у нас дешевле, чем неубиваемый «Дефендер» в простейшей военной комплектации.

– Хорошо, ваша взяла: машина – шестнадцать тысяч, – нехотя согласился с ней, хотя был очень недоволен.

– Теперь, – Светлана, как отличница на уроке, вспоминала информацию, глядя на потолок, будто там ей все было написано, – трехкомнатная квартира Радуевой – двадцать тысяч экю. Тот же расчет, что и с автомобилем. Двухкомнатная квартира Прускайте дороже будет – двадцать пять тысяч. И дом новый, и район престижный. Что осталось – ваше. Я же говорила, что вам невыгодно будет выдавать девчонкам эту вашу моральную компенсацию.

Да, туз в ее рукаве оказался козырной. Джокер. Тут жабка в моей груди резко подскочила, раздуваясь, но давать обратный ход своему благородному порыву в присутствии красивой женщины както совсем не комильфо. И вообще переигрывать в представленных условиях чтото в свою шкурную пользу – это дать врагу над собой некоторую власть. А Светлана, как ни крути, враг. Не говоря уже о злобной мисс Майлз, которая маячит за спиной Беляевой. И жабе пришлось срочно сдуться обратно. Все равно всех денег не своруешь.

Осталось только выдохнуть. Проехали.

– Дальше? – стал теребить Светлану, не заостряя беседу на предмет своих денежных потерь.

– Конкретно за вашу квартиру вам остается пятьдесят тысяч экю. Около ста пятидесяти тысяч долларов всего. Этого, конечно, очень мало за такой элитный дом с историей, где ваша квартира находится, но я уже сказала, где вы теряете почти семьдесят тысяч. Остаток чуть более пяти тысяч экю на счету Базы идет, как показатель моей работы переговорщика. Согласны?