Даже если тот, с кем придется бороться - Лукас.

Отключая двигатель, я вытягиваю ключи из зажигания и смотрю на хижину, которая вовсе и не хижина, а скорее особняк. Последние несколько лет я говорила бабуле, что это слишком большой дом для нее одной, и ей нужен дом поменьше. Сейчас же… Я почувствую себя дерьмово, даже если пошучу с ней на эту тему.

– Вот мы и дома, дорогая. Я хочу пойти полежать наверху. В последнее время я себя неважно чувствую, - говорит бабуля, как только мы окунаемся в тепло дома. Она вешает пальто на вешалку в фойе, так что не замечает, как я оттягиваю высокий воротник своей блузки, потому что в доме слишком жарко.

– Все та же комната?
– спрашиваю я и в момент, когда слова срываются с языка, я мысленно пинаю себя. Боже, как же ужасно неловко.

В ответ она издает странный звук, который похож на смешок, но я от него содрогаюсь.

– В течение следующих двух недель.

– Тебе следует пойти отдохнуть. Со мной все будет в порядке, ладно?
– но если со мной и правда все в порядке, то почему есть ощущение, словно кто-то топчется у меня на груди?

Одновременно с тем, как я достаю замороженную еду на кухне, а бабушка одержима удобствами, я звоню Сету. Конечно же, он не отвечает, так что я оставляю ему сообщение.

– Эй, Сет, это я, Сиенна. Я оставила свою сумку у тебя в машине. Мог бы ты привезти мне ее срочно?
– и поскольку я знаю, он будет ворчать по поводу того, что ему приходится ехать через весь город, я добавляю.
– Я дам тебе двадцать долларов на бензин.

Я перезаписываю сообщение еще дважды, прежде чем сохранить удовлетворяющий меня вариант, после чего звоню Тори. На половине первого гудка она отвечает. Сразу приступая к делу и тараторя:

– О, мой бог, Сиена, где ты была? Ты вообще проверяла свои сообщения, женщина? Я пыталась связаться с тобой в течение последнего часа! Ты шлешь мне такие смски, а потом просто исчезаешь.

Она делает паузу и глубоко вдыхает. На самом деле я могу представить, как она прямо сейчас возится со всякой всячиной на своем столе, потому что это то, что она обычно делает, когда на взводе. Если бы не стресс-шарики, то Тори уже бы саморазрушилась, потому что, чтобы быть в норме, ее руки всегда должны быть заняты. Я слышу, как гнусавый голос что-то ей говорит, и Тори шипит в ответ, что она все сделает, после чего Дженна, ее босс, еще раз повторяет указания.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь насчет Лукаса Вульфа. Пожалуйста, скажи мне, что это все твой розыгрыш, чтобы поиздеваться надо мной, - Тори наконец-то стихает, переходя на шептание.

– Нет. Это не шутка. Это определенно он. И прости, что сразу не перезвонила, я была… Занята.

Она стонет, и я слышу, как захлопнулась дверь, а затем стук ее высоких каблуков. Когда она снова начинает говорить, то ее голос отдается эхом, словно она на лестничной площадке.

– Прости, пришлось уйти от сучки-ведьмы в соседнюю комнату. Итак… Он тебя помнит? Я имею в виду, это было два года назад, и ты по правде с ним не траха…

– Он помнит, - перебиваю я.

Она издает звук, что-то среднее между стоном и визгом, словно одна эта перспектива ее страшно взволновала.

– Ладно, и что он сказал? Что сделал? Святое дерьмо, почему он именно в Нэшвилле? Не в обиду, детка, но это далеко не Лос-Анджелес.

Меня вообще-то все еще интересует то же самое. Я даю ей то же пояснение, что и он дал мне:

– Он здесь пишет музыку. Очевидно, что дом моей бабушки - подходящее для этого место, там удобно скрыться внутри и заниматься своим музыкальным делом.

Длительное время она молчит, настолько долго, что я отнимаю телефон от уха, проверяя, не прервался ли вызов. Но нет. Это столь длительное молчание, что я успеваю вытянуть пирог с курицей и налить кока-колу себе на завтрак. И только когда я направляюсь наверх, к спальне моего детства, Тони наконец-то отвечает:

– А ты что?

Я останавливаюсь на верхней ступени, опирая поднос о перила. Большая часть меня умирает, так хочет рассказать ей, что Лукас заставил меня ощутить в этом кафе, но другая часть настаивает на том, что я даже не должна касаться этой темы. Не с Тори, перед которой я плакалась после катастрофической ночи с Лукасом. Не тогда, когда я рассказала ей, что после того случая группа Your Toxic Sequel больше не желает меня видеть на съемках своих клипов, от чего моя карьера развалилась на куски.

Если сейчас я скажу ей, что все еще ощущаю хоть малую долю влечения к Лукасу, она прилетит в Нэшвилль первым же возможным рейсом, чтобы вставить мои мозги на место.

– Ну, я сказала ему отъебаться, - говорю я. Это в какой-то мере правда, даже если и было произнесено после того, как Лукас намерено раздражал меня.

Она медленно хлопает руками.

– Дрянная задница, Дженсен. Видишь, это было не так уж сложно, верно?

Гм, она себе даже не представляет насколько.

– Знаешь, мне нужно бежать, но я горжусь тобой, Си, не позволяй Лукасу обмануть тебя и не говори с ним больше. Я тебе напишу или позвоню сегодня вечером.