– И именно из-за безразличия к судьбе какой-то служанки ты тогда ударил меня в живот? – саркастически заметил регент. Он медленно подошел к Джоанне и приподнял ее подбородок маленькой рукой, одетой в черную блестящую перчатку. Принц внимательно посмотрел на ее шею и полуобнаженную грудь, и губы его скривились в какой-то гримасе, которая, по-видимому, должна была означать улыбку. Девушка ужаснулась, но решила избрать ту же тактику, что и в разговоре с главным инквизитором, – молчание. На мгновение глаза принца и его пленницы встретились, регент быстро отвел взгляд. Видимо, искренностью он никогда не отличался.

Регент снова повернулся к Антригу. В это время чародей попробовал поджать ноги.

Это ему удалось, и он повис на удерживавших его руки цепях. Даже издалека Джоанне было видно, как сильно врезались ему цепи в запястья. Антриг даже тут не прекратил сопротивляться – зная бесполезность своих попыток, он все равно старался хоть немного ослабить цепи. Цепи обвила красная шелковая лента с печатью из воска – это заклятье против магических сил. Кажется, Магистр Магус что-то говорил об этом. Предусмотрительный регент велел опутать лентой с восковыми пломбами даже саму Джоанну, явно ожидая от нее тоже каких-то экстраординарных поступков.

Увидев, что Антриг еле держится на ногах, принц приободрился. Глаза же самого кудесника приняли спокойное выражение.

Это было по меньшей мере странно. А вдруг он действительно начал сходить с ума?

Тем временем принц прекратил ходить по комнате и снова приблизился к кудеснику.

– Кто ты? – тихо спросил он и замер в ожидании ответа.

– Антриг Виндроуз, кто же еще! – вздохнул чародей, звякая цепями.

– Ага… – голубые глаза злобно сощурились. Принц замолчал, переводя взгляд с одного пленника на второго. Джоанна вдруг заметила, что лицо у регента какое-то сонное, хотя мешки и синева под глазами были старательно замаскированы толстым слоем пудры. Но именно эта пудра придавала глазам какую-то пустоту. Постояв, словно решаясь подойти к закованному в цепи Антригу, регент оглядел охранников и, приободрившись, действительно приблизился к чародею. Подойдя почти вплотную, он, как и в прошлый раз, вытянул вперед руку и осторожно снял с Виндроуза очки.

Антриг дернул головой, но продолжал внимательно смотреть в лицо врагу.

Принц же, невозмутимо сложив очки и поглядев на них несколько мгновений, спокойно положил их на основание колонны. Свет ламп заиграл на лакированной коже его перчатки, когда Фарос протянул руку, убирая гриву полуседых волос с лица Антрига – видимо, безумному принцу тоже не терпелось заглянуть в глаза своему противнику.

– Ага… – повторил снова Фарос, – скажи только – верно ли все то, что наговорила о тебе епископ Кимила? Я могу этому верить?

Антриг склонил голову набок. Без привычных очков лицо его было совсем другим, каким-то даже загадочным.

– Вряд ли можно верить словам Герды! – сказал чародей спокойно. – Признайся, много ли правды в том, что люди говорят о тебе?

Гримаса исказила лицо принца, белой полоской сверкнули в полумраке его зубы.

– Все, все правда! – прошептал принц зловеще. – Я могу убить тебя одними пытками, ты знаешь это! Было бы интересно проверить, сколько времени чародей, кудесник, хоть и бывший, сможет сопротивляться боли! И об этом никто не узнает!

Никто! Мой дворец… – тут Фарос широким жестом обвел темноту зала, – так вот, мой дворец находится довольно далеко от императорского дворца и от тех мест, где сейчас сидят твои бывшие компаньоны, которые когда-то сами изгнали тебя из своих рядов! Вдали от любопытных глаз всех тех, кто постоянно точат на меня ножи! Я знаю – все желают моей смерти, все хотят убить меня! Даже мой двоюродный брат Сердик – он тоже с ними заодно! Я знаю, что он постоянно нашептывает, будто я сумасшедший! Ну конечно же, я действительно сумасшедший! Ведь мой отец тоже помешанный! Настоящий сын рождается точной копией отца! – Тут голос принца стал таким тихим, что даже до ушей Джоанны долетали только отдельные отрывки тирады безумца. – Ведь я настоящий сын своего отца, не так ли?

– Фарос! – голос Антрига звучал спокойно. – Тебе ничего не стоит разузнать обо мне все, что тебе нужно! Мне же сдается, что ты и так знаешь достаточно! Но я такой же сумасшедший, как и ты – мы можем не понять друг друга. Кстати, кому, как не тебе знать, что безумие иногда становится хорошим средством самозащиты! Я прав? Ведь можно защищать себя даже в плену, под пытками!

– Как это? – не понял регент.

– Просто еще больше свихнуться!

Казалось, голос Виндроуза успокаивающе подействовал на принца; Фарос заговорил совсем другим тоном – более ровным и вразумительным.

– Да, – медленно проговорил принц, – наверняка иногда возникают такие ситуации, когда лучше сойти с ума, поскольку альтернативой может быть только смерть!

Говорят, что ты помешанный! – Принц поспешно отвел глаза в сторону, не желая смотреть в лицо своему пленнику.

Антриг только кивнул в ответ. Помолчав, он добавил:

– А потому, как ты сам, наверное, понимаешь, сейчас это – единственное, что мне остается сделать!

– Скажи, правда ли то, что ты в течение целых семи лет был узником Церкви? Что первоначально они осудили тебя на смерть?