– Ты сказала, что плохо себя чувствуешь и пойдешь прилечь. Но когда Элен поднялась к тебе в спальню, тебя там не оказалось. Мы боялись, как бы с тобой не случилось чего. – Он взглянул на ее ногу и снова пожал плечами: – Как видно, не зря боялись.

Ничто в ее лице не отозвалось на его улыбку.

– Я еду в город, – сказала она. – Теперь ты знаешь.

– Езжай, если тебе так хочется, – добродушно согласился Робсон. – Но ты не можешь ехать в таком виде. – Он кивнул на ее порванное вечернее платье. – Мы отвезем тебя домой, там ты переоденешься, соберешь чемодан и... – Он повернулся к Брэзилу. – Когда следующий поезд?

– В шесть, – сказал Брэзил. Пес, сопя, улегся у его ног.

– Вот видишь, – ласково обратился Робсон к женщине, – времени еще полно.

Женщина осмотрела свое платье и, похоже, нашла его вполне приемлемым.

– Я поеду так, – заявила она.

– Послушай, Луиза, – рассудительно начал Робсон, – до поезда еще несколько часов. Ты можешь отдохнуть, поспать немного, а потом...

– Я к тебе не вернусь, – просто сказала она.

Робсон полушутливо поморщился и беспомощно всплеснул руками:

– Но что ты намерена делать? Ты же не думаешь, что Брэзил будет бодрствовать с тобой до утра, а потом еще отвезет на вокзал?

Женщина взглянула на Брэзила и ровным голосом спросила:

– Вас это очень затруднит?

Брэзил небрежно мотнул головой:

– Да нет.

Робсон и Конрой обернулись и дружно уставились на Брэзила. В глазах их сквозил явный интерес, но без враждебности. Брэзил спокойно выдержал осмотр.

– Значит, договорились, – холодно и безапелляционно заявила Луиза Фишер.

Конрой вопросительно посмотрел на Робсона – тот лишь устало вздохнул – и поинтересовался:

– Ты твердо решила, Луиза?

– Да.

Робсон снова пожал плечами:

– Ты всегда знаешь, чего хочешь. – Лицо и голос у него помрачнели. Он повернулся было к двери, но остановился и, сунув руку во внутренний карман пиджака, спросил: – Деньги-то есть у тебя?

– Мне ничего не надо, – сказала она.

– Ладно. Если потом что-нибудь понадобится, дай мне знать. Пошли, Дик.

Он подошел к двери, отворил ее, бросил Брэзилу: «Спасибо, спокойной ночи» – и вышел.

Конрой легко коснулся руки Луизы Фишер, сказал ей: «Счастливо», поклонился Брэзилу и Эвелин и последовал за Робсоном.

Дог поднял голову, провожая взглядом уходящих мужчин. Эвелин в отчаянии уставилась на дверь, нервно сжимая ладони. Луиза Фишер посоветовала Брэзилу:

– Лучше заприте дверь.

Он молча поглядел на нее в раздумье, и, хотя выражение лица его ничуть не изменилось, все лицевые мускулы заметно напряглись.

– Нет, – произнес он наконец. – Я не буду ее запирать.

Женщина чуть приподняла брови, но ничего не сказала.

Девушка обратилась к Брэзилу – впервые с того момента, когда в доме появилась Луиза Фишер. Голос у Эвелин звенел от сдерживаемых эмоций:

– Они были пьяны.

– Просто выпили немного, – отозвался Брэзил и внимательно посмотрел на девушку, видимо, только теперь заметив, как она расстроена. – Тебе тоже не мешало бы выпить.

Девушка смутилась и спросила, пряча от него глаза:

– А сам ты будешь?

– Пожалуй.

Он вопросительно взглянул на Луизу Фишер. Та кивнула и сказала:

– Благодарю вас.

Девушка вышла из комнаты. Женщина чуть-чуть склонилась вперед и пристально посмотрела на Брэзила. Голос ее звучал спокойно, но медлительность, с какой она выговаривала слова, придавала им весомость:

– Если вы считаете мистера Робсона не опасным, то вы глубоко заблуждаетесь.

Он взвесил это утверждение с почти сонным видом, затем бросил на женщину любопытный взгляд:

– Я нажил себе врага?

Она решительно кивнула.

Он принял ее ответ с легкой усмешкой, предложил ей сигарету и задал еще один вопрос:

– А вы?

Она посмотрела сквозь него, словно изучая нечто бесконечно далекое, и медленно ответила:

– Да, но я потеряла еще худшего друга.

Эвелин вернулась с подносом, на котором стояли бокалы, минералка и бутылка виски. Карие глаза девушки исподтишка перебегали с женщины на мужчину. Она подошла к столу и начала смешивать напитки.

Брэзил, закурив сигарету, спросил:

– Вы ушли от него насовсем?

Женщина смерила его надменным взглядом и, казалось, решила оставить вопрос без ответа; но внезапно лицо ее исказилось лютой ненавистью, и она со злостью выпалила: