Я могу уехать и не противостоять отцу.

Я мог уехать, и ничего, никому не объяснять.

В импульсивной, горячей вспышке, я уверена, что это то, чего я хочу. Я бегу в свою комнату, нахожу паспорт, снимаю платье и надеваю чистую одежду прежде, чем спустить самый большой чемодан в коридор. В него запихиваю всё, что только могу найти в своем шкафу, а затем одним движением руки сгребаю всё с ванного столика в косметичку. Грохот сумок раздается у меня за спиной, когда они вываливаются в коридор, а я, тем временем, строчу записку своей семье. Ложь заполняет бумагу, и я изо всех сил пытаюсь удержаться от попытки сказать лишнее.

«У меня есть возможность поехать во Францию на несколько недель! А также бесплатный билет. Я буду со знакомой папы Харлоу. Она владеет маленьким бизнесом. Расскажу вам обо всём позже. Позвоню.

Люблю вас.

Мия.»

Я никогда не врала своей семье — или кому-то ещё — но прямо сейчас, меня это не волнует. Лишь одна мысль о том, чтобы не ехать во Францию сводит меня с ума. Ведь тогда мне придется проторчать дома несколько недель. И вдобавок, это значит переехать в Бостон и жить той жизнью, которая может вовсе не соответствовать моим желаниям.

И это означает, что, быть может, я больше никогда не увижу Анселя.

Я смотрю на часы: у меня осталось только сорок пять минут до взлета.

Дотащив свою сумку к машине, я кидаю её в багажник и бегу к водительской двери, набирая сообщение Харлоу "На всё, что мой отец спросит тебя о Франции, просто скажи ДА"

Всего в трех кварталах от моего дома я слышу вибрацию своего телефона на пассажирском сидении, нет сомнения, это Харлоу. Она редко игнорирует свой телефон, но пока я не могу ответить. В любом случае, я знаю, что увижу там, и не уверена, что ответить на её "ЧТО?"

Она: «КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ДЕЛАЕШЬ?»

Она: «ЧЕРТ, МИЯ ХОЛЛАНД, ПОЗВОНИ МНЕ СЕЙЧАС ЖЕ.»

Поэтому, я заезжаю на парковку – и выглядя оптимистично, таща свою сумку, шагаю к терминалу. Регистрируюсь, мысленно подгоняя женщину у билетной стойки.

– Вы чуть не пропустили рейс, - говорит она, недовольно хмурясь.- 44 зона выхода на посадку.

Кивая, нервно постукиваю по стойке и срываюсь с места, как только она предоставляет мне билет, аккуратно сложенный в конверт. Когда я бегу через охрану, передо мной маячат электронные ворота по длинному коридору к выходу на посадку. Я слишком сосредоточена, чтобы беспокоиться о реакции Анселя, но адреналина недостаточно, чтобы заглушить боль в бедре.

Посадка подходит к концу, и я начинаю паниковать, думая о том, что он уже в самолете, а передо мной практически закрывают посадочную галерею. Я в панике, и это ужасное, тревожное ощущение, что я сейчас нахожусь здесь: готова сказать, что передумала, и я хочу поехать с ним во Францию, жить вместе, довериться ему, быть с ним.

Я не уверена, что в реальности у меня есть столько храбрости за пределами гостиничного номера, где была игра, или в баре, где ликёр позволил мне отыскать идеальную роль на всю ночь. Я предполагаю, что следующие несколько недель, я проведу пьяной.

Тёплая ладонь обнимает меня за плечи, я поворачиваюсь и смотрю в удивлённые зелёные глаза Анселя. Недоумевая, он несколько раз открывает рот, прежде чем встряхнуть головой, осознавая это .

– Они пустили тебя, чтобы попрощаться?
– спрашивает он. Но затем присматривается: я переоделась в белые джинсы и толстовку с зеленым капюшоном. Моя ручная кладь перекинута через плечо, я так запыхалась, что могу только вообразить, как выглядит моё лицо.

– Я передумала.
– опять поправляю лямку от сумки, наблюдая за его реакцией: на его губах появляется подобие улыбки, и я тут же успокаиваюсь. По крайней мере он улыбается, и это выглядит довольно искренне. Однако, затем, ставит меня в тупик, произнося:

– Блин, это ж я не смогу теперь распластаться на твоем месте, чтобы вздремнуть.

Я не знаю, что на это ответить, поэтому просто неуклюже улыбаюсь и опускаю взгляд на свою обувь. Стюардесса обращается к другой части самолета в микрофон настолько громко, что мы подпрыгиваем на месте.

И тогда, кажется, что весь мир погружается в тишину.

– Вот черт,- шепчу я, оглядываясь назад. Слишком ярко, слишком громко, слишком далеко от Лас-Вегаса или даже уединения в гостиничном номере Сан-Диего. Что ,черт возьми, я делаю?

– Я не должна была приходить. Я не...

Он успокаивает меня, делая шаг ближе, и целуя меня в щёчку.

– Мне жаль,- говорит он осторожно, поцеловав одну щёчку, а затем другую.- Я что-то занервничал. Это не смешно. Я безумно рад видеть тебя здесь.

Я поворачиваюсь с тяжёлым выдохом, когда он прижимает свою ладонь пониже моей спины, и между нами будто лопается шар с нагретым воздухом, когда мы делаем шаг от уходящей реальности. Это давление заставляет меня задыхаться. Мои ноги, как будто сделаны из цемента. Вручаю мой билет дежурному, вызывая нервную улыбку прежде, чем ступить в магнитную рамку [детектор металла в аэропорту в виде буквы "П"]