Шрифт:
– Мне нужно вернуться на работу.
Когда я просыпаюсь, Анселя рядом нет, и единственное доказательство того, что он все же был дома - это записка на подушке, в которой написано, что он пробыл дома несколько часов и спал на диване, потому что не хотел будить меня. Чувствую, будто внутри что-то разбивается. Я ложилась спать только в его футболке и больше ни в чем. Мужья не спят на диванах. И мужья не беспокоятся о том, разбудят ли они своих безработных жен посреди ночи.
Я даже не помню поцеловал ли он меня в лоб, когда уходил, однако, значительная часть меня хочет написать Анселю и спросить об этом, потому что ответ мне скажет, должна ли я оставаться здесь или все же пора заказывать билет домой.
Нужно отвлечься и хорошо провести второй день одиночества в Париже: я блуждаю по выставкам и садам музея Родена, а затем бесконечно долго поднимаюсь по Эйфелевой башне...но ожидание стоит того. Вид с высоты необыкновенный. Париж прекрасен - стой ты на улице или на вершине.
Вернувшись в квартиру вечером в воскресенье, моим собеседником становится Лола. Она сидит дома на диване, и восстанавливается после вируса, который мы вдвоем подхватили, и с быстрой скоростью отвечает на мои сообщения.
Я рассказываю ей, о том, что думаю, мол Ансель уже пожалел о том, что позвал меня с собой.
«Это безумие», отвечает она. «Это из-за работы он сейчас не с тобой. Да, он женился на тебе, но не знал, как долго это продлится, да вдобавок ему нужно еще и работать.»
«Честно говоря, Лола, я чувствую себя попрошайкой, но пока не хочу уезжать! Этот город, ах, замечательный. Как ты думаешь, может мне остановиться в отеле?»
«Ну ты и восприимчива.»
«Он спит на ДИВАНЕ.»
«Может он заболел?»
«Я не помню, чтобы он был больным.»
«Он может, думает, что у тебя все еще «технический перерыв»?
Я чувствую, как мои брови ползут вверх. Даже об этом не подумала. Может, Лола права, и Ансель думает, что у меня все еще критические дни? Может, мне действительно нужно самой проявить иницианиву?
«Ладно, это хорошая теория.»
«Проверь ее», - отвечает она.
Забываю о футболке. Сегодня я ложусь спать голой.
Проснувшись, смотрю на часы. Почти половина третьего ночи, и я сразу понимаю, что его еще нет дома. Свет везде выключен и кровать рядом со мной пуста и холодна.
Но затем я слышу шарканье, звук молнии и стон, который доносится с соседней комнаты.
Поднимаюсь с кровати и натягиваю его футболку, которую Ансель кинул в стирку. Она настолько сильно пахнет им, что мне приходится остановится, и закрыть на миг глаза, чтобы прийти в себя.
Когда я вхожу в гостиную и смотрю в сторону кухни, то вижу его.
Он склонился над столешницей, а одной рукой схватился за нее. Рубашка нараспашку, галстук свободно болтается на шее, брюки спущены, и его вторая рука находится на члене.
Меня зачаровывает этот вид, вид сексуального Анселя, то, как он ублажает себя в приглушенном свете, проникающем через окно. Движения резкие, руки согнуты в локтях, и сквозь рубашку я замечаю, как напряжены мышцы его спины, пока он двигает бедрами, зажав член в руке. Делаю шаг вперед, желая лучше рассмотреть, и под ногами слышится скрипучий звук. Он раздается по всей комнате, и Ансель замирает, поворачиваясь через плечо, чтобы взглянуть на меня.
Когда его глаза находят мои, в них виден стыд, который медленно перерастает в поражение. Он опускает руку, склонив голову вниз.
Я медленно подхожу к нему, неуверенная хочет ли он меня или что угодно, за исключением меня, иначе с чего ему быть здесь и заниматься подобным, если я была в его кровати голой?
– Надеюсь, что я тебя не разбудил, - шепчет он. От уличного света, который пробирается через окно, я вижу резкие черты его подбородка и гладкую кожу шеи. Его штаны болтаются на бедрах, рубашка нараспашку. Я хочу попробовать его кожу, почувствовать линию его волос внизу живота.