– Хм...джин или...тоник?
– говорю я, как бы спрашивая, бармен ухмыляется и отходит.

Ансель задерживает свой взгляд на бармене, прежде чем продолжить.

– Мы были вместе некоторое время, но...- он останавливается, качая головой. Наклоняется ниже, понизив свой голос, - нет, не обращай внимания. Я не хочу притворяться изменником.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать свою усмешку. Боже, он такой милый.

– Я имею в виду, мы пару раз созванивались, - он ищет мой взгляд, словно эта легенда возымеет больший успех, - и это было...немного неловко. Я всегда думал, что нам стоит встретиться "вживую".

Хмыкаю в ответ, участливо качая головой:

– Жаль, что она не пришла.

Он тяжело вздыхает, прежде чем расслабить плечи, слегка выпячивая губы.

– Что на счёт тебя? Ты сказала, что ни с кем не встречаешься. Ты что, обедаешь в одиночестве?
– Подняв руки, он добавляет, - и я спросил вовсе не потому, что преследую тебя. Пожалуйста, не вызывай охрану.

Я смеюсь, когда передо мной с вибрацией загорается экран телефона.

– Я недавно в городе, - говорю я.
– Был длинный день на работе и мне нужно выпить. Друг сказал, что отсюда открывается замечательный вид.

– Друг?

– Мой знакомый, - дразню я.

Ансель улыбается и смотрит через плечо.

– Твой друг может ошибаться. Думаю, что ты затмила вид, который открывается оттуда, - говорит он, кивая в сторону Эйфелевой башни.

Бармен подает нам наши напитки, и я хватаюсь за свой.

– Безалкогольный.

– Ааа, но ладно. Здесь подают шампанское в лучших пластиковых фужерах в округе. Стоит попробовать, пока ты здесь.

– Ты хочешь, чтобы я выдержала ужасающие подъемы и клаустрофобные лифты.

– Ты должна сделать это, прежде, чем уедешь, - говорит он.
– Это туристическая тропа, и хотя бы раз в жизни, но нужно её испытать.

– Вообще-то, я действительно видела всё только поверхностно, - признаюсь я, делая глоток напитка.
– Я поднялась сюда в одиночестве в первый день, как оказалась в этом городе. Не знала, что здесь есть выпивка, если бы знала, то задержалась бы подольше.

– Возможно, в следующий раз тебе кто-нибудь составит компанию, - говорит он робко, глядя с полным раскаянием. Он виновен в том, что я часто остаюсь одна. Я виновата, что прерываю его. Мы настолько погрузились в собственные мысли, и неудивительно, что мы притворяемся.

– Может, - отвечаю я с улыбкой.
– А ты живешь здесь? В Париже?

Ансель кивает и делает ещё один глоток своего коктейля.

– Да. Но моя мать американка. И я колесил по Штатам после колледжа.

– Просто путешествовал?
– дразнюсь я.
– С рюкзаком за спиной через Штаты?

– Почти, - говорит он со смехом.
– летом перед юридической школой я участвовал в программе “путешествуй на Велосипеде и Строй”. Слышала о такой?

Я отрицательно слегка качаю головой, говоря лишь:

– Я слышала название...- Конечно Ансель упоминал это прежде, но я чувствуя себя немного виноватой, из-за того, что никогда не спрашивала об этом больше.

– Ну, обычно собирается группа, большинство людей в которой студенты и в течении трех месяцев вы колесите на велосипеде по всей стране, останавливаясь в пути для работы на различных строительных площадках.

– А я отправилась в Вегас после окончания колледжа. Думаю, твоя взяла.

– Ну, что может быть веселее, - он говорит обоснованно, глаза дразнящие, затем делает глоток из бокала.
– Я слышал, что можно найти уйму приключений в Лас-Вегасе.

– Да, - говорю я и смеюсь.
– Но три месяца? На велосипеде?

Ансель посмеивается.

– Три месяца. Ну, одиннадцать недель, если быть точным. Проезжая около семидесяти миль в день.

– Я бы умерла. Ты бы позвонил моей матери через четыре дня, чтобы она меня забрала.

Он смотрит на меня сверху вниз.

– Ну, ты похожа на ту, у кого бы получилось.

Я отрицательно качаю головой.

– Уверяю тебя, что я не очень хороша на двух колёсах. Итак, рассказывай. Ты спал в отеле или...?

– Иногда, - отвечает, пожимая плечами.
– Кто-то останавливался в церквях или в других местах. Иногда в разных семьях. Моя группа была вроде...чуваков, спящих в палатках на улице.

– Кемпинг, - говорю я, посмеиваясь.

Он щелкает пальцами.

– Точно. Мы обычно работали на одном месте несколько дней и таким образом, разбивали свой лагерь. Втроём или вчетвером мы делили брезентовую палатку и спали в самых отвратительных спальных мешках, которые ты себе можешь вообразить.