Надо сказать, что везде, где я выступала, я оставляла страницы своих воспоминаний каждому, кто меня просил об этом. И вот 26 марта 2006 года Санкт-Петербургский Пятый канал ТВ в проекте «Культурный слой» (автор Лев Лурье) посвятил 30 минут Виктору Николаевичу Сорока-Росинскому.

Я застыла перед экраном, буквально не дыша, боясь что-то не расслышать, не увидеть. Так же внимали этой передаче мои одноклассницы - ученицы Виктора Николаевича.

И что же? Сам г-н Лурье, В. А. Биличенко, Е. О. Путилова, еще несколько лиц, увиденных мною впервые - все они говорили не о Викторе Николаевиче Сорока-Росинском, но о легендарном литературно-киношном Викниксоре, о событиях, связанных с созданием и жизнью Школы имени Ф. М. Достоевского, «Республики ШКИД», закончившей для президента существование в 1925 году. Но с того момента Виктор Николаевич прожил целых 35 лет и не просто прожил, он постоянно «творил, выдумывал, пробовал».

А авторы и участники передачи лишь бегло и неточно (смею судить!) коснулись последних лет его жизни, объявили, что на юбилейном просмотре действительно превосходного фильма Г. Полоки «Республика ШКИД» присутствовали бывшие воспитанники ШКИД (а их было всего двое: угрюмый Л. Пантелеев и приятный, общительный Вольфрам - Купа Купыч Гениальный), и не упомянули, что в зале сидели и смотрели фильм десять учениц Виктора Николаевича из его любимого 5-7 «д» класса 233-й школы Октябрьского района Ленинграда.

И, наконец, самое горькое: заключительные слова автора передачи звучали так: «И благодарная память о Викниксоре долго жила в сердцах его учеников». Но мы-то - его ученицы послевоенных лет - живы! Мы помним, любим и чтим память не литературного - хотя и очень яркого - персонажа, не киногероя, мастерски сыгранного С. Юрским, словом, не Викниксора, президента «Республики ШКИД», но нашего учителя Виктора Николаевича Сорока-Росинского. И последние 12 лет его жизни мне известны, пожалуй, лучше, чем кому бы то ни было.

Я постаралась как можно точнее и подробнее описать эти 12 лет. Получилась первая часть книги. Затем на основе документов составила (впервые) биографию учителя - вторую часть книги. Воспоминания В. Н. Константинова и моих одноклассниц составили ее третью часть. Упоминание среди «Знаменитых универсантов» (именной указатель; Изд-во СПб. университета, 2002) на с. 152 Сорока-Росинского Виктора Николаевича помогло озаглавить мой труд.

Я сердечно благодарю профессора Сергея Игоревича Богданова, декана факультета филологии и искусств Санкт-Петербургского государственного университета, за поддержку в издании книги.

ПОЭМА О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ

Он между нами жил...

А. С. Пушкин

ВИКТОР НИКОЛАЕВИЧ СОРОКА-РОСИНСКИЙ

В 1948-1960 ГОДАХ В сентябре 1948 года в 5«д» классе 233-й школы, что в пер. Антоненко, не было уроков русского языка и литературы. По расписанию - каждый день, а фактически - не меньше двух недель не было совсем. Говорили, что нет учителя. И вот где-то во второй половине сентября в наш класс вошла завуч Ольга Родионовна Струговщикова, а за ней пожилой мужчина среднего роста, хорошо подстриженный, подтянутый, в темном френче с накладными карманами, тщательно застегнутом, с белым подворотничком, на носу пенсне с голубыми стеклами. Мы встали в знак приветствия. Ольга Родионовна сказала: «Это ваш учитель русского языка и литературы», - и вышла из класса, а мы сели по знаку учителя.

Звучным красивым баритональным басом, четко он представился: «Виктор Николаевич Сорока-Росинский, преподаватель русского языка и литературы», тут же подошел к доске и написал свою фамилию, имя и отчество. Почерк был разборчивый, но некрасивый - буквы сжатые, длинные. Никаких округлостей и завитков. Предупредил, что склоняется только вторая часть фамилии. Затем Виктор Николаевич сделал перекличку: каждая из нас вставала, он осматривал внимательно, говорил: «Садись». Потом Виктор Николаевич предложил нам диктант (никогда не говорил «диктовка», всегда - «диктант»). По окончании урока собрал листочки (по его просьбе каждая вынула из чистой тетради развернутый лист, надписала свою фамилию и имя, поставила дату) и ушел. На следующий день Виктор Николаевич вернул нашу работу. Она была проверена. Результат самый плачевный - ни одной пятерки, три или четыре четверки, около десяти троек, остальные - двойки и несколько единиц. Мы были поражены, уничтожены. Я горько рыдала над своей тройкой. Виктор Николаевич быстро успокоил нас, сказал, что эти оценки в журнал не поставит, но каждая дома должна сделать под диктантом работу над ошибками: три раза правильно написать слово, в котором была ошибка, безударную гласную проверить ударной в однокоренном слове (например, красота - красутка); нечеткие согласные проверить однокоренными четкими (счастливый - счастье); в каждом слове выделить приставку, корень, суффикс, окончание. Он объяснял четко, доходчиво, с яркими примерами. Снова дал диктант на 10 минут - продолжение вчерашнего. Сказал, что, выполняя домашнюю работу, можно спросить непонятное у подруги, у родителей, заглянуть в словарь. На следующий день (третий урок Виктора Николаевича) учитель продиктовал окончание диктанта, забрал наши листочки и ушел. Надолго. Как выяснилось, заболел.

Мы ждали его каждый день. Волновались. Он был словно из другого мира, интересного, необычного, значительного, он не походил на других учителей.

Наконец, открылась дверь, в класс вошел Виктор Николаевич. В едином порыве мы встали из-за парт и начали бурно аплодировать. Чуть дрогнувшим голосом учитель сказал: «Садитесь. Продолжим урок». Этот волшебный урок длился три года - пятый, шестой и седьмой классы, а для меня - целых двенадцать лет! Виктор Николаевич учил нас русскому языку по своей системе. Мы не знали учебников, ни единого раза не выполнили ни одного упражнения. У нас были придуманные и продуманные Виктором Николаевичем таблицы, считалки, «запоминалки». До сих пор помню чередования гласных: ИРА-ЕР (умирать, но умереть); -ОЛОЛА (молодость, но младость); -ОРО-РА (ворона, но вран); -КОС-КАС (коснуться, но касаться); -РОС-РАС (взрослый, но растущий), и согласных: -ЛОЖ, но -ЛАГ (положить, но полагать); -РАСТ-РОСЛ (растение, но низкорослый; исключения: Ростов и росток).

А вот считалка: «Больной цынгою цыган-цырульник, ступая на цыпочках по цыновке с цыгаркой в зубах, цыкал на курицына цыпленка» - здесь все девять слов, в которых после «ц» тогда писалось «ы», и смешная «запоминалка» на слова, орфографию которых трудно объяснить: «Ей уж замуж невтерпеж, пусть покамест подождет».

Каждый урок русского языка заканчивался небольшим диктантом, связным текстом, «нафаршированным» трудными словами. Этот диктант мы уносили с собой, могли свериться друг с другом.