— Иногда она меня называет Намуваем, — вздохнул Харк. — Потом просит прощения, а потом опять называет Намуваем. Я бы взял это имя себе, но, боюсь, обижу ее этим. А вдруг она никогда о нем не забудет?

— Если она о нем когда-нибудь забудет, то это будет не та Хасми, которую ты выхаживал в лодке и которая, как я вижу, всерьез к тебе приросла, — медленно проговорил Лук. — К тому же я бы не хотел, чтобы Нега когда-нибудь забыла обо мне. Представляешь, что она назовет кого-нибудь Лук, и этот кто-нибудь захочет поменять свое имя, чтобы не огорчать ее?

— Куда ты собрался? — спросил Харк.

— Сначала скажи, что ты видел? — спросил Лук.

— Да мало что видел, — пожал плечами Харк. — Может, показалось мне.

— Говори, — потребовал Лук.

— Девчонку видел, — выдавил через силу Харк. — Маленькую. Ну лет десяти-одиннадцати. Но хрупкую такую, тоненькую. Волоса у нее как солома. Она ходила между рядами и пела. Таким тоненьким голосом, словно колокольчик звенел. И самое главное, что ее как будто никто и не видел. А потом она мне пальчиком погрозила и исчезла. А может, и не было ее? Может, показалось?

— Не показалось, — прошептала в дверях Хасми. — Это Ишхамай. Страшная веселушка. Голос как колокольчик, но слышат его обычно перед смертью. Мне о ней Арнуми рассказывала. Она да Сиват-голодранец — два призрака, две приметы беды да Пагубы. А я-то думала, что показалось мне. Когда в клетке лежала, она приходила ко мне. Пальчиком в губы тыкала, смеялась. Пела мне. Спрашивала, где мой дружок, где Кир?

— Уходим, — поднялся Лук.

— Куда? — воскликнула Нега из-за спины Хасми.

— Я в одну сторону, вы в другую, — ответил Лук. — На юг пойду. Разыщу Хараву, разузнаю все о своем отце. К тому же надо Хараса найти, пропал он, если бы был на Вольных землях, висел бы тогда рядом с… В Хурнае он, скорее всего. Или идет в Хурнай. Потом, еще и должник у меня один есть, Квен. А вам со мной нельзя. Может быть, вам даже лучше здесь остаться. Купчая на домик с открытым именем, кто держит, тот и живет.

— Подожди. — Нега шагнула вперед, закрыла на мгновение глаза. — Хараву было бы найти неплохо. Не все он тебе рассказал, понятно, что не все. Хараса зачем искать будешь? Он знал о двух укрытиях — в Намеше и Хурнае. В Намеше была засада. Об этом укрытии он не знал, засады нет. Не подумал, что его все-таки поймали, но сломали, выколотили из него правду?

— Не могли выколотить, — стиснул зубы Лук. — Он покрепче меня был. Боль умел терпеть.

— Всякую ли боль он умел терпеть? — безжизненно проговорила Хасми.

— Заодно и узнаю. — Лук достал мешок, стал укладывать вещи. — Предавал или не предавал, все и узнаю. Или на Хилан пойду.

— А что там, в Хилане-то? — спросила Хасми.

— Квен, должник мой, — пробормотал Лук и вдруг бросил мешок, сел на скамью, стиснул виски ладонями. — Никуда не хочу идти! Здесь хочу остаться. С тобой, Нега. Не хочу от тебя уходить. Да и от Хасми с Харком. Но надо. Если Ишхамай появилась, значит, быть беде. Значит… — Он помолчал, поежился, потянулся за курткой и вдруг замер.

— Нега, Хасми, Харк! — окинул взглядом друзей. — Кому-нибудь холодно?

— Нет, — пожал плечами Харк. — Жарко. Лето ведь. Может быть, у тебя жар?

— Нет. — Нега коснулась губами лба Лука.

— Подождите, какой же я дурак. — Лук нахмурился. — Харава сказал, что меня не могут они найти. Что меня не чувствуют. Они меня искали по ножу, но нож я спрятал, и холод сразу исчез, я оторвался от них. От этого Хозяина леса так уж точно. И вдруг опять чувствую холод. Чувствую, что он опять рядом. Почему?

— Опять нож? — предположила Хасми.

— Нет, — пробормотал Лук и посмотрел на Негу, потом на Хасми. — Как это было, когда Нега спрыгнула с лодки? Где был Хаппараиджа?

— Он сидел у меня за спиной, — прошептала Нега. — Держал меня. У него такие руки — как кости. Холодные, огромные кости. Я сидела к нему спиной, а он водил по ней этими костями и что-то свистел или хрипел. Я думала, что у меня сердце остановится. А потом Такш сказал, что он говорит обо мне и о Хасми. Сказал, что одну из двух придется съесть. Я посмотрела на Хасми и прыгнула в воду.

— Стой! — Лук поднял руку. — Ты же говоришь, что он держал тебя?

— Он отпустил меня, — прошептала Нега. — Просвистел что-то и отпустил.

— А потом? — Лук посмотрел на охотницу. — Хасми?

— Потом? — Она задумалась. — Да не было ничего потом. Хаппараиджа головой помотал, поднялся, губы растянул в усмешке и махнул своей клешней, мол, гребите дальше.

— Раздевайся, — потребовал Лук. — Совсем раздевайся.

— Харк, — толкнула выпучившего глаза приятеля Хасми, — отвернись-ка. А лучше вовсе выйди на улицу.