– Пока этот год на людях можешь обращаться ко мне официально, но в остальное время, прошу, называй меня по имени,- попросила королева. – Для меня ты всегда была дочерью. И ею всегда будешь. А теперь иди. Ты должна набраться сил. Завтра для тебя будет очень тяжелый день.

– Хорошо, ваш…Иезавель,- исправилась Кеби и потом вышла. Она решила, что будь, что будет. Впервые, Кеби почувствовала, что хочет плыть спокойно по течению. Не гробя себя, не рискуя жизнью. Девушка решила, что после обряда, она начнет новую жизнь. С чистого листа.

Часть 2.

Солнце медленно вставало над Риорином. На большой арене, где проходят редкие, но довольно зрелищные обращения, собрались жители города. Они уже знали, что ард самой Кабирии избрал свою участь и что сегодня будет очень кровавый обряд. Эта весть разлетелась очень быстро. Большинство жителей любили девушку, потому как она была довольно приятна в общении и честно исполняла свой долг. Арда уже заранее невзлюбили – он решился сделать больно такой девушке!

Бастет собиралась ранним утром с улыбкой на лице. Она торжествовала. Сегодня ее давняя месть свершится. Атон был хмур, потому что его снова мучил кошмар. Кеби, вся в крови, ежит на острых скалах. Ее белоснежные крылья тоже выпачканы кровью. И она умирает. Атон хочет бежать к ней, но не может и вслед ему летит звонкий смех Бастет.

Кеби проснулась очень собранной и решительно настроенной навсегда отделаться от Атона. Да, 17 часов кровотечения, адской боли – ведь из-за руны сумрака на запястье кроме своей собственной боли, она примет на себя половину боли Атона. Но для нее это было только окончанием одной главы жизни, чтобы перейти к другой и начать жить по-другому.

В назначенный час, когда до полного захода солнца оставалось ровно 17 часов все началось. Сначала вышли шаманы с обрядовым танцем. За ними вышла в белом платье Кеби, прекрасная, уязвимая жертва обряда. Она выпустила свои крылья, а потом ее подхватили под руки два стража и вознесли на пьедестал, высоко-высоко. Это было очень красиво. Некоторые женщины рыдали, когда видели прекрасную жертву.

Потом вышел Атон. Он был готов ко всему. Однако, когда его сковывали наручниками и кандалами (чтобы он не смог убежать до завершения обряда), он взглянул на пьедестал. Кеби держалась гордо и уверенно. «Прости»,- прошептал он одними губами, точно зная, что тресса увидит и поймет его послание. Одна лишь отрицательно покачала головой, закинула голову и поднялась в воздух. Из татуировки сочилась кровь, которая потом начала капать на арену. Кеби летела вместе с солнцем над ареной, орошая ту землю своей кровью, разрушая связи. Руна на ее руке начала тихо выцветать, оставляя только едва заметные очертания. Ни крика боли не было слышно от нее. Она не скривилась. Истинная Дочь Солнца плыла над ареной, и на лице ее не было ни единой эмоции.

Бастет радовалась, прижимаясь к Джеймсу. Ее месть свершилась. Кровь оплачена кровью. Иезавель с грустью смотрела на все это, она переживала за нареченную дочь. Атон…Он извивался, рычал, но вырваться не мог. Его боль была сильной, но все же несравнима с той, которую чувствовала девушка, парящая над ареной.

Когда солнце начало скрываться за вторым пьедесталом на второй стороне арены, Кеби плавно опустилась на пьедестал и тут же упала. Все те же два стража мигом оказались около нее и таким же образом спустили вниз. Окровавленную, едва живую, не держащуюся на ногах.

– Аккуратнее,- скомандовала Иезавель, подбежав к Кеби. – Талес, Морфей, аккуратно доставьте ее домой. Вейла, помоги ей. И останься рядом с ней. Хотя бы на два-три часа. Чтобы она уснула.

– Хорошо,- кивнула лучшая подруга Кеби и отправилась следом за паладинами, которые аккуратно несли тело бездыханной Дочери Солнца.

Атона же тем временем освободили от оков. Он чувствовал себя как никогда живым и бодрым. Словно весь груз с него сняли. А еще он чувствовал небывалую мощь, которая затаилась в нем, до времени, пока она понадобится. С улыбкой на лице он направился туда, где сидела Бастет. Вампиресса же нежилась в объятиях своего любовника. Но Атон этого не заметил, пока не оказался перед ними.

– О, я вижу песика спустили с поводка,- усмехнулась Бастет. – Добро пожаловать в двуликий мир Солуны!

– Что? А … Почему? Почему ты с ним? – Атон был не на шутку удивлен. Даже хуже, чем удивлен.

– Я разве не сказала? Это мой любимый,- потерлась плечом о Джеймса Бастет. – Или… Ой, извини, ты вероятно не так меня понял…

– Что я не так понял? Ты лгала мне? Ты … Я тебе вовсе был не нужен? – начал беситься новообращенный. – Зачем ты меня так?!

– Не тебя, малыш,- мыкнул Джеймс,- А твою бывшую трессу. Так что иди мучься совестью в другом месте.

– Ах, да,- вдруг вспомнила милая обманщица. – Увидишь ее, передавай ей от меня большой и «сердечный» привет! Будет чудо, если она сможет выжить! Прощай!

Арена опустела, а Атон, как прикованный стоял на одном месте. Его обманули. Провели вокруг пальца, чтобы доставить больше проблем Кеби, которая честно старалась защитить его. Не зря же она была столь зла, когда встретила его, через несколько дней его отсутствия. Не зря она так старалась защитить его. А теперь неизвестно, выживет ли она. И все из-за него. Волна раскаяния накрыла его.