Поведение Левенгаупта, действительно ничем не оправданное с военной точки зрения, тем не менее по-человечески понятно: он страшно устал от войны и особенно от поражений и бедствий последнего года. Подобные случаи в истории нередки. Именно усталость от бесконечных войн, по единодушному мнению очевидцев и историков, послужила причиной измен наполеоновских маршалов в 1813-1814 годах. Даже Ней, этот, по выражению Наполеона, «храбрейший из храбрых», принял участие в знаменитом «заговоре маршалов» и заставил Наполеона подписать отречение в Фонтенбло. Через год, отдохнув, он показал чудеса храбрости при Ватерлоо и умер за императора.

Левенгаупту не суждено было поправить свою военную репутацию. Из русского плена он не вернулся.

Условия капитуляции, предложенные Меншиковым, заключались в следующем. Рядовые получали статус военнопленных с возможностью в дальнейшем обмена или выкупа; им было оставлено их имущество, кроме лошадей и оружия. Офицерам было обещано, что они «будут содержаны честно», то есть не только сохранят свою собственность, но и получат деньги и продовольствие за счет царской казны (обеспечение провиантом пленных нижних чинов в то время не предусматривалось). Весь обоз переходил к русским. Запорожцы рассматривались не как военнопленные, а как изменники и подлежали выдаче.

Последний пункт был самым постыдным для шведов, которые после Полтавы уже знали, что ждет их союзников: пытки, виселицы, колы, четвертование… Меншиков организовал на берегу настоящую охоту: казаков сгоняли, «как скотину», с женщинами и детьми и забивали на месте. Кто-то из них сопротивлялся, кто-то предпочитал смерть в волнах Днепра… А Меншиков в это время, по примеру Петра, угощал обедом Левенгаупта, которому происходящее на берегу не испортило аппетита.

По подсчетам Энглунда, в плен к русским попало почти 20000 шведов: 983 офицера, 12 575 унтер-офицеров и рядовых (из них 9151 кавалерист), 4809 нестроевых (пасторы, фурьеры, лекари, лакеи, денщики, писари, обозная прислуга и т. д.) и 1657 женщин и детей. Вместе с 2800 солдатами и офицерами, взятыми в плен под Полтавой, это составляло почти 23000 человек.

49 лучших полков королевской армии были полностью уничтожены русскими за 4 дня. Из 49 500 шведов (считая нестроевых), которых Карл вывел из Саксонии, на 1 июля 1709 года у него оставалось 1300 человек, сопровождающих его на пути в Очаков.

Официальные трофеи и добыча составили: 31 пушку, 142 знамени и 700000 далеров (300000 из них принадлежали Мазепе). Сколько денег награбили солдаты, осталось неизвестным.

Условия капитуляции для рядовых были нарушены сразу же: шведских солдат обобрали до нитки, связали, раздетых, друг с другом и «гнали и понукали, как быдло». Позже их поселили в Нижнем Новгороде, на Урале и в Сибири, где они промышляли своим трудом, сапожничая, скорняжничая, учительствуя и т. п.; особенным спросом пользовались изготовляемые ими игрушки.

Пленных офицеров распределили по городам европейской России. В Смоленске, например, сначала проживали Левенгаупт, Шлиппенбах и 13 штабных и обер-офицеров, затем их число увеличилось до 375 человек. Их содержание было довольно сносное. Петр приказал «иметь с ними обхождение по достоинству их рангов». Они получали провиант от казны, так как не имели с собой «никаких скарбов», иначе говоря, были также ограблены.

Возвращение шведов на родину растянулось на долгие годы. Увидеть родные берега было суждено лишь 4000 из них. Они продолжали возвращаться еще и в 1729 году, а последний военнопленный, гвардеец Ханс Аппельман, вернулся в родные места лишь в 1745 году – через 36 лет после Переволочны.

В конце VIII века святой Лиудгер, один из христианских подвижников среди фризов [69] , рассказал сестре свой тяжелый сон:

– Мне снилось, что нечто похожее на солнце спасалось с севера за море, преследуемое страшными тучами; оно пролетело мимо нас, покрылось мраком и исчезло вдали, а темные тучи полегли по всем этим прибрежным странам. После долгого времени солнце опять вернулось и прогнало мрак по ту сторону моря.

Сказав это, святой Лиудгер залился слезами. На вопрос сестры, что означает этот сон, он пояснил:

– Тяжкие гонения от норманнов, грозные войны и великие опустошения постигнут нас, так что эти прекрасные области останутся почти безлюдными. Но с Божьей помощью христианство сподобится мира, и то же бедствие, какое они причинят нашим странам, постигнет и норманнов.

«Это пророчество, – говорит русский историк Герье, – сбывалось не раз относительно норманнских отрядов, усеявших костями берега морей от Фризии до Неаполя; сбылось оно и относительно последней норманнской рати, вновь отправившейся добывать обширную Гардарику [70] ».

За Днепром, куда хватало глаз, расстилалась голая степь – без дорог, деревьев, воды и жилья. Днем стояла нестерпимая жара, ночью холод пронизывал до костей. Королевский отряд терпел жестокую нужду во всем, особенно сильно донимала жажда. К концу первого дня пути казаки случайно натолкнулись на мутный ручеек – это спасло беглецов.