Балтаджи Мехмет-паша не был военным человеком. Он думал, что сделает достаточно, если заключит выгодный для султана мир. Напрасно Понятовский уверял его, что через день-другой русские сами сдадутся от голода: визирь заключил с Шафировым перемирие для выработки окончательных условий мирного договора.

12 июля договор был подписан. Петр обязался передать туркам Азов, срыть Таганрог и другие новопостроенные городки на побережье Азовского моря, отказаться от вмешательства в польские дела и возобновить выплату дани крымскому хану. О Карле в договоре не было упомянуто. Понятовский добился только подтверждения царем обещания не препятствовать возвращению короля в Швецию через Польшу.

Русское войско, не знавшее, что делалось в турецком лагере, с великой радостью выступило из западни к своим границам, сохранив артиллерию, знамена и обоз. Турки даже снабдили русских припасами.

Царь, вновь обретя бодрость и уверенность, спешил возвратиться к прерванным делам, утешая в письмах своих сподвижников, что хотя мир заключен и с большой потерею, но зато война на юге кончилась, а возместить потерянное можно выгодным миром со Швецией. Однако впереди его ждала еще не одна бессонная ночь.

Узнав об окружении русского войска на Пруте, Карл из Бендер помчался туда во весь дух. Он без остановки проделал 120 верст верхом, думая только об одном: царь наконец-то у него в руках!

То, что он увидел, ошеломило его: русское войско удалялось от турецкого лагеря под барабанный бой и с развернутыми знаменами. Ближайший мост через Прут находился в 12 верстах, но Карл, «ничего не делавший, как другие люди», по замечанию Вольтера, переправился вплавь на коне и поскакал через покинутый русский лагерь к туркам. Остановившись у палатки Понятовского, король выслушал печальный рассказ генерала о случившемся.

С раскрасневшимся от гнева лицом Карл бросился к шатру великого визиря.

– Я имею право вести войну и заключать мир, – спокойно ответил Балтаджи на его упреки.

– Но разве не в твоей власти было все войско московитов? – горячился король.

– Наша вера предписывает нам мириться с нашим врагом, когда он молит нас о сострадании, – важно возразил визирь.

– Предписывает ли твоя вера заключать невыгодные договоры, когда ты можешь предписать какие угодно условия? – не унимался Карл. – Разве не от тебя зависело отвезти царя пленником в Стамбул?

Визирь, выведенный из терпения тем, что его отчитывает гяур, находящийся на положении полугостя, полупленника, заметил с сухой иронией:

– А кто бы управлял государством в его отсутствие? Не подобает, чтобы все короли гяуров были не у себя дома.

Карл не нашелся что ответить на такую дерзость. С негодующей усмешкой он опустился на диван рядом с визирем, не сводя с него презрительного взгляда. Внезапно сильным ударом шпоры он разорвал полу халата Балтаджи, быстро встал и уехал назад в Бендеры.

Понятовский еще задержался в шатре, пробуя уговорить визиря поспешить вслед за царем, но наступил час молитвы, и Балтаджи, не сказав ему ни слова, пошел совершать омовение.

По возвращении в Бендеры Карл нашел свой лагерь затопленным водами Днестра. Шведы просили у него разрешения перенести палатки выше к деревне Варницы, но Карл не позволил им этого.

– Я не боюсь Днестра, – отвечал он на все просьбы.

Тогда солдаты стали уходить тайком. Карл упорствовал до конца, хотя вода уже омывала ему ноги, и покинул лагерь последним. Таким образом, на нем буквально исполнилось предсказание, сделанное любимому им в детстве Гедеону де Максибрандару о том, что ему предстоит борьба с водой. Теперь предстояло исполниться и второму предсказанию, сделанному отважному рыцарю, – о борьбе с огнем.

После наводнения Карл перенес лагерь в Варницы, где построил три каменных дома: для себя и своей свиты, для канцелярии и для Гротгузена, у которого часто обедал. Свой дом король против обыкновения великолепно меблировал, чтобы внушить туркам большее уважение. Солдаты разместились в деревянных бараках.

Строительством каменных домов Карл хотел показать великому визирю, что собирается оставаться в Бендерах, пока не будут удовлетворены все его требования. Балтаджи, не забывший разорванного халата, решил поскорее выпроводить наглого гяура вон. Для этого он лично снесся с австрийским правительством, прося для Карла свободного проезда в Померанию. Вена ответила согласием, и визирь послал в шведский лагерь трех пашей, которые должны были убедить Карла в необходимости покинуть Турцию.

Король, догадываясь о смысле их поручения, в начале аудиенции заявил им, что, если они предложат ему что-либо, позорящее его честь, он их повесит. Салоникский паша, который должен был держать речь, смягчил слова визиря самыми почтительными выражениями. Когда он закончил, Карл вышел вон, не дав никакого ответа; позже туркам от имени короля передали, что он требует наказания великого визиря и 100-тысячного конвоя для проезда через Польшу.