Первая траншея перед фортом была вырыта в ночь на 20 октября. Приблизиться к городу союзникам помог случай. Укрепления, прикрывающие Штральзунд с суши, казались неприступными: с запада к ним подходило болото, а с востока – Балтийское море. Атака в лоб по дороге была заранее обречена на неудачу. Однако один шведский перебежчик подал саксонскому генералу Вакербарту удачную мысль. Оказалось, что при западном ветре море под стенами форта мелеет (перебежчик обнаружил это, когда однажды упал со стены в роду, и был поражен тем, что нащупал нотами дно). Шведы не подозревали об этом и считали себя полностью защищенными с этой стороны.

На другой день, в полночи, когда продолжал дуть западный ветер, 2000 саксонцев демонстративно пошли в атаку по дороге, а 1800 человек во главе с полковником Копленом по горло в роде тихо подошли к стенам со стороны моря. Шведы поддались на уловку и сосредоточили все силы против лобовой атаки. Поэтому, когда солдаты Коппена, как 33 богатыря, вышли из моря, они не встретили почти никакого сопротивления. В форте началась резня, и шведы побежали к городскому подъемному мосту, который Дукер приказал опустить, чтобы дать доступ в город беглецам. Комендант в темноте не заметил, что саксонцы сели на плечи отступавшим и грозят вместе с ними ворваться в Штральзунд. Опасность обнаружили только в тот момент, когда два саксонских офицера и четыре солдата вбежали на мост. Дукер велел срочно поднять его, и саксонцы кубарем вкатилась в ворота, где были тотчас взяты в плен. На этот раз город был спасен. Но саксонцы захватили в форте 24 пушки, которые направили на город, и приступили к непрерывным бомбардировкам.

15 ноября союзники высадили на остров Рюген, прикрывавший Штральзунд с севера, десант из 12000 человек под командованием принца Ангальтского. Карл присоединился к 2-тысячному шведскому гарнизону, укрепившемуся в форте Альтфер, в 12 верстах от места десанта.

Принц Ангальтский, по примеру древних римлян, приказал окружить свой лагерь укреплениями – рвом с рогатками, которые казались ненужными ввиду подавляющего превосходства в силах над шведами; однако эта предосторожность оказалась совсем не лишней.

Карл ночью задумал возглавить вылазку. Шведы бесшумно подошли к неприятельскому лагерю и стали выкапывать рогатки. Часовые заметили их и подняли тревогу. Карл дал сигнал к атаке и первым устремился вперед, но ров заставил его остановиться.

– Возможно ли это! Я этого не ожидал! – воскликнул он, простодушно выдав свое безмерное презрение к противнику.

Король прыгнул в ров, подав пример нескольким десяткам смельчаков. Они вскарабкались наверх по плечам друг друга и побежали к лагерю; остальные шведы, наскоро забросав ров рогатками, землей и трупами убитых, последовали за ними. В лагере закипел бой. Атака шведов облегчалась тем, что обе стороны не знали о численности противника, но вскоре превосходство союзников дало себя знать и шведы были сброшены в ров.

На равнине Карл собрал своих солдат и вновь повел их против вышедших из лагеря войск принца Ангальтского. Сражение возобновилось с удвоенным упорством. Любимцы короля – Гротгузен и Дальдорф – упали возле него смертельно раненные, драбант Дюринг, сопровождавший Карла из Тарговиц в Штральзунд, был убит у него на глазах. Сражаясь, Карл перешагнул через тело Дальдорфа, который еще хрипел. Самого короля узнал один датский поручик; он схватил одной рукой эфес королевской шпаги, другой – волосы Карла и закричал:

– Сдавайтесь, ваше величество, или я вас убью!

Карл успел левой рукой вытащить из-за пояса пистолет и в упор выстрелил в поручика. Но имя короля привлекло толпу датчан. Один из них выстрелил в него из ружья и попал под левый сосок; пуля скользнула по ребрам, оставив неглубокую рану, которую сам Карл назвал контузией. Король удержался на ногах, однако его гибель казалась неминуемой. На этот раз Карла выручил Понятовский, прорвавшийся к нему сквозь толпу врагов и предложивший своего коня.

Шведы отступили к форту Альтфер и заперлись в нем. Карл в этот же день переправился в Штральзунд, а гарнизон Альтфера капитулировал через два дня.

Среди пленных были солдаты того несчастного французского полка, который после битвы при Фрауэнштадте перешел на шведскую службу. На Рюгене им командовал Виллелонг, оказавший услугу Карлу в Турции. Французы продолжили свои мытарства, перейдя под начало сына принца Ангальтского, ставшего их четвертым начальником.

Теперь Карл оказался запертым в Штральзунде, без всякой надежды на помощь извне. Король выдерживал осаду со своим обычным геройством: делал ночные вылазки и в мундире рядового участвовал во всех схватках; до 9 декабря он спал на голой земле рядом с городскими воротами, подвергаясь смертельной опасности из-за постоянного артиллерийского обстрела (потом путешественникам еще долго показывали камень, на который он преклонял голову).

Однажды бомба пробила крышу его дома и влетела в комнату, соседнюю с кабинетом, где Карл диктовал своему секретарю. Тот в ужасе выронил перо.

– Что случилось? – спокойно спросил король. – Отчего вы не продолжаете писать?

– Ах, ваше величество, бомба…

– Какое же отношение бомба имеет к письму? Пишите дальше, – потребовал Карл.

С королем находился французский посланник подполковник Кольбер, граф Круасси, родственник знаменитого министра Людовика XIV. «Послать человека в траншею или послом к Карлу XII было почти одно и то же», – замечает Вольтер. Король держал его часами в самых опасных местах и не прерывал беседы с ним, хотя вокруг падали люди. Кольбер ни разу не дал понять Карлу, что могут быть более подходящие места для деловых разговоров. Этим он приобрел право спать с королем на одном плаще и говорить с ним вполне свободно. Карл поощрял подобную смелость в тех, кого любил. Когда король хотел вызвать его на откровенность, то говорил на латыни: «Veni maledicamus de rege» («Пойдем, позлословим о короле», т. е. о самом Карле).