Шрифт:
ЧЕШСКИЕ СТИХИ
* * *
Нет, умирать еще мы не умеем За наш народ, за родину, свободу, И по-торгашески мы все печемся О личной выгоде в ущерб народу. Нет, умирать еще мы не умеем, И на мужей еще мы не похожи, Но если наша родина погибнет, То разве без нее прожить мы сможем? * * *
Если хочешь, рок жестокий, Жертвы жалкой искупленья, За народную свободу,- Мучь меня без сожаленья! Жизнь возьми мою, коль хочешь, Обреки меня на муки И в моем открытом сердце Алой кровью вымой руки! Мать преследуй, надругайся Над моим отцом в могиле,- Лишь свободу, да, свободу Братья бы скорей добыли! * * *
Мы били мир в лицо не раз, По головам он бил и нас, Уже мы многих погребли, Похоронить могли бы нас. Болели мы, но пробил час Здоровы мы, сильны сейчас. Ура, герои, мы еще живем, И бить себя другим мы не даем! ЗАРЯ С ВОСТОКА
О человечество! Сон твой столетний, Сон о рассвете, сон о свободе Близок к свершенью: проблеск рассветный Брезжит с Востока – ночь на исходе! Шапки с голов! Преклоните колени! В грудь ударяйте себя кулаками; Светоч славянства за все прегрешенья Ныне ходатайствует пред веками. Бог создавал человека, а люди Каина – родоначальника злобы; Братоубийства и рабства орудья Каин исторг из змеиной утробы. Волны людские, спокойные прежде, Мирно о счастье и радости пели; Ныне они взбушевались, вскипели Горем и гибелью всякой надежде; Братья на братьев глядят одичало, Племя на племя с враждою восстало, Жажда господства, насилья и спеси Глушит людские высокие песни. Выросши, словно камыш у потока, Стал славянин в удивленье взирать, Как бы ему в этой буре жестокой Чести и разума не потерять. Вы в него грязною пеной плевали, Думали племя его извести, Вы его корни, кипя, подрывали; Вы его стебли сметали с пути… В грудь ударяйте себя кулаками, Кайтесь! Пусть слезы польются из глаз! Светоч славянства перед веками Нынче ходатаем будет за вас! Самое небо тоскует и тмится, Что человечество давней мечтой - Сном о свободе – извечно томится, Искру ее растоптав под пятой. Лишь у славянства стремленье к свободе Солнечной силой таится в груди, Светом не гаснущим в нашем народе, Ставшем народов других впереди. Волю чужую не гнет он дугою, Зря он не тратит воинственный пыл, Море людей расплескал под ногою, Если б в него он с размаху ступил. Но не тревожьтесь! Мы все не расплещем, И хоть к славянству в вас склонности нет, Хоть и коситесь вы взором зловещим,- Мы возвещаем не ночь, а рассвет! День этот против насилья и гнета, Против пресыщенности и нищеты, Против того, чтобы страх и забота С детства людей искажали черты. День этот – против безумья богатства, Днем этим встанет весь мир, осиян Светом свободы, довольства и братства, Вложенным в ясные души славян. Если славянство встало на страже, Кто нарушителем мира ни будь, Как бы он ни был хитер и отважен,- Грудь разобьет о славянскую грудь. О человечество, сон твой столетний, Сон о рассвете, сон о свободе Близок к свершенью: проблеск рассветный Брезжит с Востока – ночь на исходе! К ПАПСКОЙ КУРИИ
Итак, на человеческой ослице Вы съехались опять к своей столице. Со всех концов сошлись вы, иереи, Хитрейшие из хитрецов земли, Гнуснейшие, как торгаши-евреи, Заносчивые, словно короли. Вы пестрою толпою собралися - В коричневом, подобно бедрам лиса, И в черном, словно мрачные старухи, И в белом, как разряженные шлюхи, И в красном, словно разварные раки, А ну-ка, на колени, вы, собаки! Эй, на колени! В нечистоты харей! Столетний Пий, клятвопреступник старый, Творец интриг, разносчик преступлений! Прочь! Прочь отсюда! Грохнись на колени Перед людьми, моли их жалким взором, Вопи о жалости, а вы кричите хором: «О горе нам! О, горе, трижды горе!» Когда с мольбой явились люди к богу: «Мы мерзнем, боже, дай тепла немного! Дай нам любви, не то душа как льдина!» – Ты, господи, послал на землю сына С плащом, чтобы любовь в сердцах воскресла. Мы плащ содрали, как обивку с кресла, И не любовь, а ненависть всучили И злобе и убийству научили. О, горе нам! О, горе, трижды горе! О, горе нам! О, горе, трижды горе! Явились люди к господу с мольбою: «Мы слепнем, боже, в нас душа хиреет, Дай правду нам, пусть нас она согреет!» Твой сын свободу к ним принес с собою, А мы тогда набросились, как звери, И мы людей когтями ослепили, Мы их детей навеки загубили, И рабство мы построили на вере! О, горе нам! О, горе, трижды горе! О, горе нам! О, горе, трижды горе! Во имя бога, но не веря в бога, Вселенной мы хотели править строго, Мир был нам лавкой, а товаром – слава, Мы девку сотворили из Пречистой, Торгуя и налево и направо; Мы пламени деревни предавали, Мы женщин для распутства продавали, И крали корку мы рукой нечистой, Мы жалили, как змей, без сожаленья! О, кто искупит наши преступленья! О, горе нам, о, горе, трижды горе!» Теперь ступайте! Прочь – в пустыню, в дали! Подальше, чтоб вас люди не видали! Подумайте над вашими делами! Пускай пустыня сжалится над вами, Пусть гром над вами бездны разверзает, Пусть ваши слезы обратятся в камень И зверь степной вам души истерзает! Amen! ЭПИГРАММЫ
СУЖДЕНИЕ О «БРАНДЕНБУРЖЦАХ»
Нет, этой музыке никто из нас не рад! Она, во-первых, к танцам непригодна, А во-вторых, она народна, А в-третьих – Сметана ужасный демократ. Тут в каждой флейте, в каждой скрипке Демократические грезятся улыбки!… НАД ПЕРВЫМИ КИРПИЧАМИ
«Скорей бы театр народный нам иметь,. Но строю я один, и средств в кармане мало! Вот если б беднякам разбогатеть - Тогда построили б во что бы то ни стало! О господи, обогати их всех!» - Так думал патриот – богатый чех. КОСМИЧЕСКИЕ ПЕСНИ
* * *
Летней ночью озаренной Слышу сердца стук бессонный,- Днем так сладостно и больно, А сейчас так вольно, вольно! Дед небесный, старый Месяц, С облаков прозрачных свесясь, Серебром осыпал дали, Шар земной сияньем залил. Звездочки, его внучата, Золотые, как дукаты, Все звенят не умолкая, День грядущий возвещая. * * *
Погляжу на звезды, на цыплят небесных, Вспомню наших чешских девушек чудесных, Как встают до солнца, на исходе ночи, И в ручье прохладном умывают очи. Ведь недаром звезды воду блеском метят – Пропадет тот парень, кто те очи встретит. * * *
Пусть я иными не понят - Все же с землею сравню небеса. Звезды – людей мне напомнят. Многоразличны созвездия – Форма, размер и свечение. Также людские характеры Лиц создают выражение. Скопища астероидов, Эти мальчишки надменные, Бабками кличут и дедками Старые звезды, почтенные. Бусами или бутонами Звезды за звездами гонятся. Стало быть, небо беременно И к материнству готовится. Рядом со звездами-барышнями Юноши, звезды кипящие. Вместе с мужами солидными, Звезды – старухи скрипящие. Даже в совместном движении Все существуют особо: Звезды эфир разделяет, Как человечество – злоба. И в небесах свои кладбища – Есть и у звезд свои горести. Там тишина замогильная, Мертвые звезды покоятся. Словно усопшие гении, Эти миры погребенные Нас подвергают давлению. * * *
Поверьте, звезды горние Не меньше нас страдают, Надеются, и маются, И слезы проливают. Работают, готовые Исколесить полнеба, Чтоб где-то миль за тысячу Найти кусочек хлеба. Всё трудятся и трудятся, Усталости не зная, С чела частицы Космоса, Как жаркий пот, стирая. * * *
Поэт Вселенная, черновика Не исчеркав, ты пишешь на века. Любой звезде есть парная звезда - О, что за рифма раз и навсегда! Созвездие, плывущее по небу, Сияет, как бессмертная строфа. Нам никогда не дочитать поэму, Которая прекрасна, хоть стара. Поэт Вселенная! Твой вечный гимн Сегодня нам, а некогда – другим Повелевает кротко: оживи! Дивись обилью неба и любви! И все миры, сквозь пагубную тьму, Вовек внимают гимну твоему. Поэт Вселенная, ты – тот трибун, Который нам не говорит ни слова, Но учит душу, возвышает ум Всевышней властью праведного зова. Поэт Вселенная, и умирать Не боязно, прочтя твою тетрадь. Лоб запрокинув, слышу твой совет: «Дитя, не верь, что смерти вовсе нет. Не ужасайся: смерть – всегда мгновенна. А жизнь – бессмертна и благословенна». Поэт Вселенная, красу земли Восславишь ты эпитетом зари, Чтоб слава о земной красе гремела. И, может быть, гекзаметры Гомера, Мой грешный ямб и чей-нибудь хорей Лишь бледный список с грамоты твоей. В себя включает летопись небес Все то, что было, будет или есть: Миг вдохновенья, вечности значенье, Всех мучеников грозное мученье, Ребенка смех, раструб цветка, борьбу – Ты все, что есть, вобрал в свою судьбу. Поэт Вселенная! Земных поэтов бог! Твой вещий стих нас застает врасплох. О чем поешь ты? Только о себе. И, значит,- о любой живой судьбе. Мы все – ученики твоей науки Как все поэты – бодрствуй и твори! Кто спросит – сколько ты увидел муки, Слагая песни вечные твои? * * *
Словно старинная летопись, Звезд серебристый свет,- В небе сверкает прошлое, То, чего больше нет. Даже подумать жутко: Пока долетел сюда Свет от звезды далекой, Быть может, угасла звезда. Вот до чего мы дожили,- Прошлое видим сейчас И озаряемся мудростью Тех, кто давно угас. * * *
Луч Алькионы, расскажи - Откуда обоянье Твоей прелестной госпожи, Невидимой в тумане? «Она, быть может, отцвела, И пет ее на свете, Ведь я лечу к вам как стрела, Наверно, шесть столетий». Поведай, маленький посол, Слуга Державы Млечной,- Кто все миры связал и сплел, Какой закон предвечный? «Давно угасли в свой черед, Быть может, звезды эти, Ведь начинался мой полет В ином тысячелетье…» Так мысли гения для нас Всё ярко озарили, Когда он сам давно угас И спит в сырой могиле.