– Рад, что тебе лучше.

Оторвавшись от книги, я спокойно посмотрела на непрошеного гостя. Ребята поднялись и поспешили исчезнуть, ободряюще улыбнувшись на прощание. Дорриэн проводил их равнодушным взглядом и переключился на меня.

– А я думала, вы будете счастливы, увидев меня в постели без сознания.

Владыка улыбнулся. Сейчас он выглядел не как всемогущий правитель, а как эмпат, встревоженный состоянием друга.

– Ты что-нибудь помнишь?

Ага, вот, значит, чем он встревожен. Стоит сейчас и гадает, помню ли я, как он вчера ко мне зашел. Я-то помнила, но говорить об этом Владыке не собиралась. Не хватало еще выяснения отношений. Все равно ни к чему хорошему это не приведет!

Он не захотел взять диадему. Что ж, его право. Жаль, что платье испорчено безвозвратно.

– Недолго же я его носила.

Я с грустью вспомнила вчерашний вечер. Танец с Дорриэном, его улыбку, слова… Зачем он все это для меня делает?

– Это не твоя вина. Уэйн наказан за злодеяние.

Наказан?! От невозмутимого тона у меня мурашки пробежали по коже. Совершенно спокойно, будто мы говорили о погоде, Владыка заверил, что палач о нем «позаботился».

Мне стало неуютно. Вот почему его все боялись! Если хотел, Дорриэн действительно мог быть ужасным.

– Я бы хотела побыть одна, ваше высочество.

Я стояла лицом к окну и не решалась обернуться. Что угодно, только не смотреть сейчас на него!

– Я что-то не то сказал?

Он еще спрашивает! Я даже боюсь представить, что могли сделать с эльфом!

Отвернувшись от унылого пейзажа, через силу заставила себя взглянуть вампиру в глаза.

– …мне кажется, все ваши беды, эмпаты, происходят из-за вашей жестокости. И гордыни. Нельзя построить светлое будущее на страданиях и крови других.

Дорриэн потемнел. Еще минуту назад в его голосе слышались забота и тревога, но сейчас он вновь примерил на себя образ Владыки. Образ, которого я боялась.

– В следующий раз, если с тобой что-нибудь случится, я закрою на все глаза. И потом не реви по ночам!

Что я могла ответить? Отвернулась и, впившись ногтями в ладони, молча наблюдала за степенно плывущими по небу облаками. Демоны! Зачем только согласилась приехать сюда?!

Владыка ушел. Я бросилась к кровати и упала на подушки. Захотелось заснуть глубоким сном и больше никогда не просыпаться.

Глава двадцать восьмая

Сволочь – это состояние души.

N. N.

Нарин и Солея

После обеда ко мне заглянула Эдель. Не успела эмпатия переступить порог комнаты, в дверях показался Воллэн. Я невольно улыбнулась. Так интересно было за ними наблюдать. Стушевавшись, влюбленные смотрели то на меня, то друг на друга.

– Пожалуй, зайду позже, – решительно развернулся Вол, собираясь уйти.

– Подожди! – Я приняла сидячее положение и радушно пригласила гостей проходить. Последние пару часов я читала все тот же томик эльфийской поэзии, больше смахивающий на сборник анекдотов, и, видимо, не заметила, как задремала. – Что вы застыли в дверях, будто на приеме у доктора? Если пришли проведать меня, так проведывайте вместе. Не хочу я отвечать по десять раз на одни и те же вопросы. Присаживайтесь, – произнесла я голосом семейного психотерапевта.

«Заклятые враги» переглянулись и молча сели.

– Мы… я пришла узнать, как ты себя чувствуешь. И передать привет от Лесты. – Эдель старалась смотреть куда угодно, только не на советника. – Я была сегодня у нее. Колдунья немного приболела, но, как только поправится, заедет проведать тебя.

Я поблагодарила девушку. Неудивительно, что Вол полюбил ее. Помимо красоты, Эдель обладала добрым сердцем и открытой душой. Хотя слово «открытая» неприменимо к эмпатам.

– Выглядишь неплохо, – попытался нарушить затянувшееся молчание Воллэн.

Я рассмеялась.

– А синий цвет на левой щеке добавляет мне обаяния.

Какое-то время мы просто болтали. В основном говорила я, а эти двое односложно отвечали. Когда мой словесный поток иссяк и я перестала представлять себе, что бы еще такого спросить, Эдель тихо промолвила:

– Нарин, Леста рассказала мне о твоей миссии.

Мы с Волом в ужасе уставились друг на друга.