Воллэн вздохнул и привлек меня к себе.

– Ты не понимаешь. Он решил расширить территорию Драгонии. А за счет чьих земель?

Я отстранилась от супруга.

– В каком смысле – расширить?

– В том смысле, что сегодня утром он отправил послания Теоре и Седрику, в которых потребовал… бред какой-то! – нахмурившись, в сердцах воскликнул муж. – В общем, от Теоры он требует часть восточных земель от Лакийских гор до лесов илларов, а от Седрика…

Не дав договорить ему, я возмущенно воскликнула:

– Что значит требует?

– Дорриэн сказал, что когда-то эти земли принадлежали нам.

– Но когда это было? – Честно говоря, мне не верилось, что Дор способен захватить чужие земли. Да, однажды брат грозил Нельвии войной, но тогда он желал отомстить за смерть Шерэтта, о захвате же чужой территории не думал никогда. – Еще задолго до рождения Эрота и основания нашей династии между тремя королевствами был подписан договор о распределении земель. Драгония тогда проиграла войну и вынуждена была принять условия Долины и Нельвии. В результате часть наших земель отошла людям и эльфам. Правда, потом Эроту удалось вернуть их, но его убили, и все встало на свои места.

Воллэн наклонился, поцеловал меня в лоб, а потом с грустной улыбкой произнес:

– Ему это прекрасно известно. Эти земли уже давно перестали считаться нашими. Старейшины даже не сразу смогли понять, о каких землях идет речь. А когда поняли…

Я обняла мужа, положила голову ему на плечо и задумалась. Что Дорриэн творит? Неужели это власть его так изменила? За такой короткий срок?! Страшно представить, что ответят Теора и Седрик. Глупо допускать, что они согласятся расстаться с частью своих владений. Но что тогда предпримет Дорриэн? Значит, война?..

– Мы что-нибудь придумаем, – прошептала я, целуя мужа. – Дорриэн одумается, и все будет хорошо.

– Ты права, старейшины не допустят… – прошептал Вол, с нежностью отвечая на мой поцелуй.

Я рассмеялась и, как прежде, забыла обо всем на свете в его объятиях.

Нарин

– Нарин, прости нас. Мы не хотели, чтобы все так вышло.

Я исподлобья посмотрела на близнецов и закрыла книгу.

– Старо как мир. Придумайте что-нибудь новенькое.

Рэй опустился рядом со мной и завел:

– Мы не думали, что обычная игра тебя так разозлит.

Мне нечего было ответить. Вчера я была действительно зла. Утром, правда, не могла понять, почему накричала на друзей. Ведь не они же потащили меня в зал, и не они завязывали мне глаза, и, больше чем уверена, никто из них не толкал меня и не смеялся надо мной. Это все Миланда. И д’Ор. Если бы не их появление, вечер закончился бы по-другому.

– Ну что, можно нам отправить весточку с Феней?

Я прищурилась и с ехидцей осведомилась:

– А вы только за этим пришли?

И все пошло по второму кругу. Искренние заверения, что они не хотели меня обидеть, и пылкие просьбы простить их. Хотя я вовсе не обижалась. Наверное, это мне стоило просить у близнецов прощение за свое поведение и резкие слова.

– Ну что вы там наваяли? – Я взяла в руки два листка и, развернув их, бегло прочла.

Теоре Лориэн написал, что из-за плохой погоды они не рискуют пускаться в путь. Видите ли, ему холодно и он боится Безликих. Поэтому принц решил остаться в Драгонии до наступления весны и момента, когда Безликие будут схвачены. Сомневаюсь, чтобы ее величество поверила в эту сказку. Лор не из пугливых, и матери сразу станет ясно, что дело тут в чем-то другом. Письмо Абеларду было также написано рукою принца, но больше чем уверена, его содержание придумывали эльфы. Зачитываю:

«Господин Абелард!

Как вам уже должно быть известно, я с де Лиэнами отправился в Драгонию по срочным государственным делам («Государственный наш!» – не сдержавшись, хмыкнула я). К сожалению, состояние братьев внезапно ухудшилось. То ли погода так на них повлияла, то ли долгое путешествие дало о себе знать, но в ближайшее время покинуть территорию эмпатов нам не удастся. Поэтому вынуждены опоздать к началу занятий.

Глубоко скорбящий Лориэн де Фэй».

– Издеваетесь?

Эльфы отрицательно замахали руками и принялись звать Феню.

– Почему глубоко скорбящий?

– Ну, мы же больны!

– Это точно, – задумчиво пробормотала я. – Кстати, вопрос: а где наш глубоко скорбящий? Что-то он совсем позабыл о своих друзьях.

Мальчишки хмыкнули и закатили глаза.

– Понятно. Как хоть ее зовут?

– Алия.

– Госпожа, – вбежала запыхавшаяся Эви. – Вы просили докладывать вам о… э-э-э… перемещениях Владыки. Так вот, он уезжает.