– Постоянная Планка? – спросила Кэрролсон.

– То же самое. Для чего эти колодцы?

– Кольцо закрыто, так что определить, для чего оно, мы не можем.

– Через колодцы может проходить путь куда-то за пределы коридора, – сказал Такахаси. – Мы решили не выяснять, куда они ведут. Но колодцы не закупорены, и силовое поле неизвестной природы удерживает песок от попадания в центральное отверстие. Единственное, что мы можем видеть – красный свет, идущий из каждого отверстия. Мы отправили в один колодец маленький радиоуправляемый вертолет. Он не вернулся. Мы петеряли его из виду, уже в десяти метрах отсюда и решили никого за ним не посылать.

– Разумно, – заметила Ленора.

Лейк, все еще сидя, сообщил:

– Мои люди готовы отправиться так далеко, как вы пожелаете, и в любое время, когда потребуется.

– Мы ценим ваши слова, лейтенант, – сказала Кэрролсон, – но у нас хватает причин не торопиться.

– Дайте мне универсальный скафандр и оружие, пару человек в помощь…

Он усмехнулся.

– Вы действительно готовы спуститься? – недоверчиво спросила Патриция, повернувшись к офицеру.

Лейк скорчил гримасу.

– Если бы было точно известно, что там есть нечто, что стоит увидеть и исследовать, я бы пошел. Мы бы все пошли. – Морские пехотинцы дружно закивали. – Служба здесь не столь уж интересна, если не считать довольно живописной обстановки.

– Мы перекопали все вокруг. – сказал Такахаси, поднимаясь по склону, показывал расположение ям. Он поднял горсть земли и просеял ее между пальцами. – Почва во всех колодцах сухая. Никаких микроорганизмов, крупных форм, растений.

– Никаких живых существ… кроме нас, – пробормотала Фарли.

– И никакой радиации, – продолжал Такахаси. – Никаких следов необычных химических веществ. Так что, быть может, эти закрытые колодцы – просто землемерные вешки.

– Божьи отметины, – нараспев произнесла Ленора Кэрролсон.

– Колодцы все одинаковы? – спросила Патриция.

– Насколько нам известно, да, – сказал Такахаси, – но пока исследованы только два кольца.

Рейнольдс встал и стряхнул песок с комбинезона.

– Эй, лейтенант! Может быть, именно отсюда выходят буджумы?

Лейк повращал глазами.

– Вы когда-нибудь видели буджума? – спросила Патриция, пристально глядя на морского пехотинца.

– Не думаю, что их вообще кто-нибудь видел, – сказала Кэрролсон.

– Мистер Рейнольдс?

Рейнольдс перевел взгляд с Лейка на Патрицию.

– Вы серьезно меня спрашиваете?

– Да, спрашиваю. – Патриция похлопала по своему значку, не будучи уверенной, что он имеет какое-то значение для морских пехотинцев.

– Я не видел ни одного. – Но другие видели – те, кому я доверяю.

– Мы все о них слышали, – сказал другой морской пехотинец, Хакл. – Некоторые парни рассказывали кучу историй.

– Должен заметить, – вступил Лейк, – что эти люди не склонны видеть того, чего нет. Сообщений немного, но они достаточно интересны.

Патриция кивнула.

– Вы собирались спуститься в колодец?

– Пока нет, – ответил Такахаси. – Перед нами стоят другие проблемы.

Патриция посмотрела на цилиндр, проведя ботинком по его поверхности.

– Я хотела бы ознакомиться с полным отчетом экспедиции, когда мы вернемся, – сказала она.

Еще когда они разговаривали, у нее в голове появилось возможное решение, выдержавшее первый уровень критики. Она посмотрела на перевернутое блюдце, на меняющиеся цвета.

– Тогда возвращаемся? – поинтересовался Такахаси.

– Думаю, да.

Франт использовал усовершенствованный пиктор, отражавший предметы и пейзаж вокруг них и маскирующий то, чем они занимались, внутри и около палатки. Двое охранников, в черном, могли услышать Ольми, если бы он слишком расшумелся, но не увидели бы его. Всего полметра отделяли его от охранника на пути к ящику, служившему столом Патриции Луизе Васкес.

Его очень интересовала эта молодая женщина; судя по тому, что он слышал, она становилась лидером. И если это та самая женщина, о которой говорил Инженер…

На ящике было в еспорядке разбросано лист пятьдесят, испещренных записями. Многие заметки были перечеркнуты или густо замазаны; иногда целые страницы, за исключением нескольких квадратных сантиметров уравнений или диаграмм, были заполнены жирными карандашными пометками. Ольми спокойно пролистал бумаги, пытаясь разгадать придуманную Патрицией систему обозначений.