Я не хотела жить.

Без них.

Я желала уйти в тот же мир, куда и они.

Но не смогла.

Находясь в больнице, я долго не могла шевелиться. Каждая моя клеточка болезненно ныла. Даже дышать было невыносимо сложно. Я пару раз пыталась покончить жизнь самоубийством, правда, у меня ничего не выходило. Я только показывала врачам, что мне еще и в психушку нужно наведаться. Как-то раз, когда мне принесли завтрак, я нашла на подносе нож и, уже прислонив его к горлу, хотела сделать порез, вдруг меня остановили.

Но с того момента я не переставала сдаваться. Я старалась другими – нелепыми способами уйти на тот свет: долго не ела, отчего похудела, не принимала лекарства и поминутно старалась отключить капельницу. Конечно, я тогда не соображала практически, что такие варианты смерти не очень эффективны.

А потом я перестала. Перестала что-либо делать для прекращения своей жизни, осознав, что в пределах больницы – это крайне сложно и… буквально невозможно.

Помню, после того, как я вышла из комы, мне сообщили, что моих родителей похоронили и выяснили причину, из-за чего произошел пожар.

Сигарета. Во всем была виновата она. Этот маленький предмет создал огромный пожар. Мой отец любил курить. Хотя… «любил», скорее, не то слово. Он брал очередную пачку сигарет, когда нервничал, волновался, или был расстроен. И вот, в тот кошмарный день после моего ухода, видимо, папа закурил и забыл затушить сигарету, ибо же выронил ее и не заметил, как искорки упали за ее пределы, образовав жестокое пламя.

Но я одного не понимаю – как родители не могли заметить появление огня и запах гари сразу? Почему они находились в доме, когда беспощадный огонь поедал его? Мама и папа могли ведь выбраться, тогда почему медлили? Почему?

И разве никто не увидел пожар, не пришел им на помощь из соседей?

Я понимаю, наша обитель находилась на одной из самых малолюдных улиц, но хоть кто-то, хоть одна живая душа должна была увидеть дым, услышать крики, вызвать пожарных и скорую! В конце-то концов, прийти на помощь…

Возможно, если бы она это сделала, люди, которых я любила, были бы сейчас живы…

И я тоже хороша: стояла, как вкопанная долго, смотрела на горящий дом, из которого доносились ужасные вопли, а потом только удосужилась забежать в него, чтобы, якобы, спасти тех, от кого ничего практически не осталось.

Я не должна винить кого-то в том, что моих родителей не смогли вынести из объятий пламени, кроме себя.

Это полностью моя вина.

Если бы я не поссорилась тогда с ними, то папа бы не закурил, не было бы пожара. Ничего. Они бы не погибли в тот роковой день – девятнадцатого апреля.

Я виновата во всем.

Их не стало из-за меня.

А я так и не попросила прощения у мамы и папы.

И не попрошу уже никогда.

Они не простят меня.

Потому что их нет.

Закрыв глаза, я тихо заплакала и опустила голову вниз. Я прекрасно понимала, что осталась одна в этом мире – без родителей, совершила огромную ошибку, уйдя из дома и бросив их одних.

Я не должна была тогда переступать через порог.

Не должна была!

Но, увы, прошлое изменить нельзя.

Маму и папу не вернуть больше.

Их нет.

И я с этим не свыкнусь. Ни за что. Каждый день я буду вспоминать, как паршиво поступила, накричала на дорогих для меня людей, сказала им много плохих слов, а потом просто ушла. А когда вернулась – не смогла их спасти из-за своей медлительности и несобранности.

А сейчас…

Что сейчас?

Как я буду без родителей?

Что будет дальше? Что меня ждет в этой жестокой, пустой, наполненной кошмаром жизни? И стоит ли мне ее прекращать? Или же существовать дальше?

Не знаю.

На данный момент я ничего не знаю.

Этот путь я должна либо пройти одна, выдержав боль, страдания, долгие мучения, либо сдаться.

Но я не уверена, что смогу вытерпеть все это.

Я слабая.

Мои глаза ужасно жгло от слез, которые я тщетно пыталась остановить. Было больно вспоминать о произошедшем недавно. В голове до сих пор не укладывалось, что самых дорогих людей, вырастивших и воспитавших меня, теперь нет на этом свете.

Сделав глубокий вдох, я разлепила веки, когда почувствовала на себе чей-то взгляд, пробегающий по спине. В голове сразу появилась мысль, что человек сзади смотрел на меня уже больше, чем минуту. Все это время он наблюдал за мной и молчал.

Повернувшись, я увидела свою тетю Сару, облокотившуюся о косяк двери. Она тихо плакала и дрожала, будто от холода. Ее глаза – карие и невероятно красивые были направлены на меня. Блестящие, покидавшие их капельки скатывались по щекам, затем и по худым, сжимающим на уровне губ платочек, пальцам.