— Ты думаешь, что тебя принесли отсюда? Как младенец может помнить хоть что-нибудь?

— И тем не менее что-то здесь есть, что-то очень знакомое… — ответил Уртред. Он повернулся к Имуни. — Как называются эти горы?

Та, чтобы не смотреть на его маску, уставилась себе на ноги. — Сломанные Вязы, — прошептала она. — Там живет всякая нечисть, призраки, только не люди. Мы называем их всех Полунощной Чудью.

— Полунощная Чудь! — воскликнул Джайал. — Столетия назад Легионы Огня были посланы сюда, чтобы истребить их.

— И никто не вернулся назад, — мрачно ответил Уртред. — Как люди могут жить здесь, так близко от зла? — спросил он.

— Раньше мы жили одни, — ответила Имуни. — Только два поколения назад там появилось темное облако. И теперь мой народ страдает, — сказала она с дрожью в голосе, глядя на Сломанные Вязы и мрачное облако. Пока они смотрели, облако пронзил удар молнии.

Уртред чувствовал, как какая-то странная сила тянет его туда, к далеким горам. Его сердца забилось быстрее, наполненное возбуждением и страхом. Что-то там было, он был уверен в этом — быть может это то самое место, про которое говорил Манихей, место, где скрыта тайна его рождения?

— Давайте пойдем в деревню, — сказала Аланда. Уртред с трудом оторвал взгляд от гор, опять осторожно взял руку Талассы и начал помогать ей спускаться по широким, вырезанным в камне ступеням.

Прежде, чем они прошли полпути, она увидели вдали группу людей, идущую по направлению к ним через руины.

— Отец! — воскликнула Имуни и понеслась вниз по ступенькам к этим людям. Жители деревни услышали ее крик. Поглядев вверх, они увидели и четырех незнакомцев, спускающимся по лестнице, и мгновенно остановились. Обе группы молча глядели одна на другую, разделенные бегущей девочкой.

— Они выглядят достаточно дружелюбно, — наконец сказала Аланда. Уртред не ответил, ожидая того, что произойдет, когда девочка окажется среди своих.

Наконец Имуни добежала до второй группы. Она стала возбужденно что-то говорить, постоянно указывая на лестницу. Теперь Уртред разглядел их и понял, что это были самые обыкновенные фермеры и скотоводы, вроде тех суеверных людей из маленьких деревушек под Форгхольмом, которые приходили к его башне, надеясь на исцеление. Он вспомнил, как глядел сверху вниз на них из своего тайного орлиного гнезда: они выглядели точно так же, как эти. Он знал, какой ужас охватил бы добрых фермеров Форгхольма и каким образом они бы встретили его, если бы он на самом деле спустился бы вниз со своей башни и постучался к ним в дверь. Тогда он был бы не их спаситель, а страшный демон, каким, если доверять реакции этой девочки, его представляли эти люди.

Как бы не обрадовались эти северяне, повстречавшись со Светоносицей, все будет испорчено, как только они заметят его. И все будут в опасности. — Бери Талассу, — приказал он Джайалу.

— Почему? — спросил младший Иллгилл.

— Ты привык к моей маске, мой друг, а жители деревни нет. Я подожду здесь, наверху. Объясни им, что я не собираюсь сделать им ничего плохого.

— Очень хорошо, — сказал Джайал, становясь рядом с Талассой.

Уртред подождал, пока его друзья не пошли дальше вниз по лестнице, потом взобрался обратно на плато и подошел к деревьям. Ветки молчали. Соловей улетел. Как только Уртред уселся на утоптанную землю под деревьями, еще один порыв теплого ветра пролетел над горами.

Тем временем жители деревни столпились внизу, у подножия лестницы. Они стали перешептываться, когда южане подошли поближе, так как заметили сходство между Аландой и ими самими. Горцы были невысокими и кривоногими, носили коричневые плащи и шерстяные краги, и были вооружены толстыми палками, копьями и луками. Имуни с легкостью оказалась самой красивой из своего народа, так как среди остальных было слишком много уродов, людей с бельмами на глазах и калек.

Имуни держалась за своего отца, Гарадаса. Он был не выше ее, жилистый и крепкий, с коричневой кожей, выдубленной ветром и солнцем, роскошными черными волосами, бородой и кривыми ногами. С первого взгляда было ясно, почему именно его выбрали старостой: в его глазах светился недюжинный расчетливый ум. Он остановился в нескольких шагах от основания лестницы и разглядывал незнакомцев. Обе группы с опаской глядели друг на друга. — Откуда вы пришли? — наконец спросил он. Южане поняли его, так как он говорил на их языке, хотя и с гортанным архаичным выговором.

Аланда оставила Талассу на попечение Джайала и сделала шаг по направлению к старосте. — Из святилища, — ответила она.

— Никто не проходил через деревню этой ночью; многие глаза глядели наружу, ведь сегодня — святой день. Как вы оказались там?

— Мы просто проснулись там, перед рассветом.

Глаза Гарадаса сузились, но тут заговорила Имуни, ее высокий чистый голос прорезал воздух. — Отец, статуи исчезли. — Все жители деревни, как по команде, повернули головы и уставились на нее.

— Исчезли?

— Да, полки были пустыми: только эти люди были там.

Гарадас опять посмотрел на всех трех, его коричневое лицо еще больше наморщилось. — А кто это там, под деревьями? — спросил он, указывая на плато перед пещерой.

— Демон, — ответила Имуни. По толпе собравшихся северян пронесся вздох ужаса.

— Он знает, что для вас он пария, поэтому предпочел вернуться на плато, — быстро сказала Аланда.

Гарадас на мгновение задумался. — Все это очень странно. Я должен пойти к пещере и сам осмотреть ее. Не спускайте глаз с воина и девушки, — сказал он своим людям. — Я пойду со старой дамой. — Было непонятно, услышали ли жители деревни его слова, так как они громко переговаривались между собой, постоянно указывая на святилище. Гарадас приглашающе протянул руку Аланде, и они вместе стали взбираться по ступенькам.