— Мальчик, настал час. Скоро тьма накроет утреннее солнце, барка Ре заблудится в лабиринте ночи, но все-таки Бог опять найдет нить Галадриана, молитвы и надежды людей осветят ее. Ты здесь самый молодой. Помни и не забывай даже через много лет, когда все, кто собрался в этой комнате, станут прахом, что, когда молишься в темноте, Ре всегда услышит тебя. Молись за наши души и за Светоносицу.

— Аминь, — прошептал Матач. Остальные члены совета повторили его слова, но, кажется, без особого пыла.

Пока королева говорила, за окном стало светлее и стали видны первые голые ветви дуба, росшего во дворе Белой Башни. Залия продолжала, — Наши враги возрадуются, когда увидят наступившую тьму. Тралл и Суррения уже пали; осталась одна Галастра. За нами океан. Здесь и только здесь последняя надежда человечества. Но я стара, и у меня нет наследника. И сейчас я желаю назвать его имя.

Члены совета, представители самых благородных семейств Галастры, зашевелились. Только лицо Криггана осталось бесстрастным, хотя костяшки пальцев, сжатых на его посохе, побелели.

— Фазад Фаларн, благородный дворянин из Тралла, ты будешь королем Галастры, — продолжала королева. — И пусть каждый человек услышит и запомнит мои слова.

Вздох изумления пробежал по услышавшим ее слова мужчинам, Рута Ханиш наполовину встал со стула, его напускное спокойствие мгновенно исчезло, глаза метали молнии. Королева тоже поднялась, с живостью молоденькой девушки, и встала перед ним.

— Вы сделали принцем чужака? — прошипел он.

— Не забывай: ты тоже чужак, — возразила королева. — И этот чужак командует армией Галастры. Но сейчас все изменится. Знайте все, что с этого момента Гарн, сенешаль семейства Иремаджей, будет генералом моей армии.

Если первое объявление вызвало оживленное перешептывание среди советников, то сейчас все потрясенно замолчали, в зале наступила полная тишина. Лицо Руты Ханиша побелело, резко контрастируя с черными бровями. — Вот теперь, мадам, я думаю, что вы меня оскорбили. Я тысячу раз доказывал свою верность Галастре, а этих людей никто не знает, быть может они вообще шпионы…

— Нет, — прервала его королева. — Здесь только один шпион. — Она вытянула руку и указала на Руту Ханиша. — Перед все советом я объявляю тебя предателем. Ты агент Тире Ганда, проникший в мою страну ложью и обманом. Безжалостный человек, который безвинно осудил на смерть сотни верных почитателей Ре, поднял меч на своих братьев. Ты и только ты принес зло на этот остров. Более того, ты вызвал легион из Оссии и спрятал его в стенах города.

Совет с изумлением посмотрел на королеву, потом все перевели взгляд на генерала. Рута Ханиш заревел от ярости, как разъяренный бык, и сбросил с себя плащ, на его поясе висел кинжал. Одним плавным движением он выхватил его из ножен и бросился на королеву.

Всю остальную жизнь Фазад спрашивал себя, действительно ли королева провоцировала своего генерала, стоя перед троном? Предвидела ли она то, что произойдет дальше: иначе почему она не заставила Руту снять плащ и не проверила, вооружен ли он? Почему она сказала ему и Гарну, что она доверяет только им и Криггану? Неужели он и Гарн были ее единственной надеждой?

Но он все еще стоял на коленях между ними, когда Рута Ханиш кинулся в атаку. Неуловимая доля секунды, мужчина перепрыгнул его. У Фазада не было времени вставать на ноги: вместо этого он бросился вперед, когда Рута Ханиш напал на королеву. Оба столкнулись. В следующую долю секунды Фазад оказался на спине, схваченный генералом, и почувствовал, как кинжал протыкает плащ. Острая боль, а потом по руке потекла какая-то жидкость; он ранен.

Крики ужаса советников, увидевших кровь. Борьба была неравной: Фазад только тринадцатилетний мальчик, Рута Ханиш взрослый мужчина. Фазад рванулся в сторону и покатился вниз со ступенек возвышения, на котором стоял трон. Лежа на полу, он увидел королеву, поникшую на троне, ее рука была прижата к красному, все увеличивающемуся пятну на белом платье. Где же стражники? Разве Залия не сказала, что они должны ждать за дверью?

И тут, внезапно, свет, наполнявший комнату, стал меркнуть, как если бы кто-то набросил на него черное полотно, зал погрузился в глубокий полумрак, как если бы восход мгновенно превратился в закат. Свет испарился, и темнота с каждым мгновением становилась все глубже. Свечи вспыхнули и погасли, как от нехватки кислорода.

Бледное лицо Залии, ее тело, сползающее по тону вниз, и наполовину вставшие советники, застывшие от ужаса, оказались последним, что увидел Фазад прежде, чем свет полностью исчез.

В темноте он слышал приглушенные молитвы, стоны и тела, проносящиеся мимо. Он ждал, и только стук сердца в груди и пульс в ране отмеряли время. Рута Ханиш был рядом и искал его. Фазад отполз в сторону от того места, где лежал, поднялся на ноги и вытащил кинжал, голова кружилась от потери крови.

Он уставился в темноту, не видя ничего. В комнате становилось все холоднее и холоднее. Крики вызова, потом звуки схватки. Еще больше ругательств, шуршание мечей о ножны, клацание клинков.

Потом кто-то щелкнул кремнем, искры посыпались на трут, вспыхнул смоляной факел. Появился свет, но он был каким-то другим, непохожим, как если бы вместо белого цветка вырос черный. Рута Ханиш стоял прямо перед ним, держа в руке факел с перламутровым пламенем, глаза генерала превратились в глубокие бассейны тьмы, губы раздвинуты, как если он собирался говорить, черные зубы напоминали камни, борода светилась призрачным сиянием. Рядом с ним стоял Огил, с трутницей в одной руке, и мечом в другой. Вокруг были видны сражающиеся фигуры: сторонники королевы сражались тем оружием, которое попалось им под руку.