— Тогда напиши об этом! Ты должна это высказать, избавиться от этого, иначе оно тебя замучает.

— Я уже пробовала.

— И что?

— Не очень помогло. Он все равно не узнает, каково мне сейчас.

— Почему ты не отправишь ему письмо?

— Зачем так рисковать? А если оно вернется нераспечатанным? Мне только этого не хватало!

От этой мысли у нее по спине побежали мурашки. Маркус задержал на ней взгляд, а потом Элен услышала первые аккорды своей любимой «Wonderful Tonight».

— Маркус, не надо сейчас!

— Нет. Именно сейчас.

Она смотрела, как его пальцы скользят по клавишам. Светлые пряди упали ему на лоб, огонь свечей слепил глаза. Если бы публика видела его таким, то обожала бы еще больше.

— Не расскажешь мне о нем? Что в нем особенного? Что он за человек?

— Кто, Торальф?

Он перевел на нее взгляд.

— Наверное, с севера.

— Да. Там, на севере, у моря, его корни. Он и сам такой. Он тихий, как плеск прибоя, но иногда вдруг начинает бушевать, и поднимается шторм. Его волны огромной силы и в то же время непреодолимо нежные.

— Он что, слишком горячий?

— Нет. Это скорее его внутреннее неприятие всего искусственного. Это можно понять, только пообщавшись с ним. Он может быть так близок мне, что когда я на него смотрю, то кажется, что вижу свое отражение. Он не выбивает двери ногой, нет, он касается твоего сердца нежно и очень бережно. За это я готова отдать ему все самое дорогое. Не знаю, понимаешь ли ты, о чем я говорю… Взгляд его темных, почти черных глаз заставил меня видеть и слышать все по-другому. Он незаметно привил мне свое видение мира. Научил меня острее чувствовать. Ты понимаешь? Это парадокс. Он научил меня тонко чувствовать! Он, который кажется таким сильным.

У нее было ощущение, что Маркус все понимает, и она ждала, что он скажет.

— Ты его боготворишь.

При этих словах она улыбнулась.

— Ну, ты преувеличиваешь. Ты же знаешь, в Бога я не верю. С ним было все так просто, так ясно. Мы могли говорить с ним об устройстве мира и видеть все сразу с двух сторон. Мы оба давали что-то друг другу, и оба стали умнее и лучше.

— Никогда не слышал от тебя подобных философских речей. Он знает, что ты так сильно изменилась?

Элен покачала головой.

— Нет. Это меня больше всего и беспокоит. Но я и сама поняла это совсем недавно. Я просто не переставала себя спрашивать, почему не могу без него дышать. Вот это и есть ответ.

Маркус понимающе кивнул.

— Что бы ты сказала ему, если бы он стоял здесь? Элен задумалась.

— М-м-м… Не знаю. Если представить себе… Наверное, я бы не смогла сказать ни единого слова. Очень боялась бы сделать ему такой большой комплимент.

— Давай представим, что у тебя есть только этот шанс и все. Тогда ты точно взяла бы себя в руки. — Его глаза блеснули. — Представь, что я — это он!

Элен недоверчиво на него взглянула.

— Ладно, ладно. Может, я задую свечи, чтобы ты могла лучше его представить?

— Не надо. — Элен усмехнулась. — Все-таки вы оба блондины.

— Ну хорошо, если ты так хочешь. Просто расскажи мне.

— Ты слишком любопытный.

— Да, это есть. Но я хочу тебе помочь. Тебе нужно с кем-то об этом поговорить. Думаю, мне не нужно напоминать, что это останется между нами.

— Хорошо. Только, чур, не смеяться!

Он поднял правую руку.

— Слово шута! Я буду нем как рыба. Ты знаешь, как мне это будет трудно.

Элен размышляла, что она хотела бы сказать Торальфу. Вот так сразу? Она посмотрела на Маркуса. Нет, это слишком личное. Она покачала головой и заглянула в его добрые глаза. Он спросил:

— Что такое? Почему ты молчишь?

— Я не могу. Не могу думать о нем и видеть перед собой тебя. Мне становится смешно.

Маркус всплеснул руками.

— Спасибо вам, миссис Сальм! — Он передразнил ее: — Когда вижу тебя, мне становится смешно.

Элен попыталась сказать, что не это имела в виду, но он остановил ее.

— Я знаю, что ты этим хотела сказать. Но ты ведь о многом хочешь рассказать ему, правда?

Она кивнула.

— Тогда вот что…

Он поднялся и вышел в соседнюю комнату. Когда Маркус вернулся, в руках у него был диктофон.

— Вот, держи. — Он протянул его Элен. — Пойди в комнату для гостей и попробуй. Но если передумаешь, я всегда к твоим услугам.

Элен лежала на спине со скрещенными за головой руками. Маркус неплохо придумал. Может, действительно следует поразмыслить, что бы она могла сказать Торальфу. Кто знает, станет ли он вообще придавать этому какое-либо значение. В конечном счете, он все равно никогда этого не услышит, и, наверное, Маркус прав: можно будет навсегда закрыть эту тему.