– Как ты это сделаешь? – нахмурился Лек.

– Сними амулеты, – попросила Айра. – Если не боишься.

Он сбросил их один за другим, и его лицо тут же перекосила гримаса боли. Действительно, магия плескалась вокруг. Ее источали брошенные на пол заговоренные камни, наконец, сама Айра, не переставая, глушила неведомый зов, обращенный к ее сыну, и этим тоже причиняла боль Леку. Да и тот же зов был обращен и к молодому тану, выматывая из него силы.

– Что ты можешь? – почти закричал Лек.

– Во-первых, рожать здоровых детей. – Она встала, стиснула зубы, схватила одной рукой родильную палку Чаи, что постоянно висела у нее на груди, другой заголила мускулистое плечо тана, к которому уже так давно не прижималась губами, и нащупала скользкий невидимый отросток. – А во-вторых…

Лек взревел, как раненый зверь. В глазах у Айры потемнело, резкий удар сшиб ее с ног, и последнее, что она услышала до того, как рухнула на пол, было хлопанье двери и возмущенные крики. Она пришла в себя почти сразу, услышав плач Тира. Чая безуспешно пыталась его успокоить.

– Дай сюда, – еле слышно потребовала Айра, чувствуя, как на левую половину лица накатывает боль. Ребенок успокоился мгновенно – едва почувствовал руки матери. Только тогда Айра подняла голову и попыталась рассмотреть Лека. Он сидел на войлоке и кривился, потому что Зия, бросая на Айру гневные взгляды, стирала с его лица и руки кровь.

– Так просто? – усмехнулся Лек, недоуменно ворочая головой и прислушиваясь к ощущениям. – А ведь мне всегда казалось, что мои внутренности стягивает невидимая плеть. Куда она делась? Признаюсь, мне показалось, что боль ушла не от твоего колдовства, а когда я ударил тебя. Не волнуйся, я не сломал тебе скулу. Красавицей ты не была и не будешь, но отвращения по-прежнему не вызовешь. Просто мне показалось, что ты хочешь вытянуть через плечо у меня спиной мозг!

– Считай, что я выдергивала у тебя больной зуб, – с трудом выговорила Айра. – Ты решил ускорить лечение, и тебе это удалось. Таких нитей в моем теле множество. Теперь понимаешь, почему я обречена?

– А он? – кивнул на ребенка Лек.

– Он чист. Я защитила его и поэтому, наверное, не смогла защитить себя. Я могу попросить тебя об одолжении?

– Чего ты хочешь? – пересилил себя тан.

– Не отбирай у меня сына, пока я жива, и не убивай меня, – прошептала Айра. – А я тебе еще пригожусь.

– Это как же? – усмехнулся тан.

– Хочешь, я научу тебя зажигать огонь щелчком двух пальцев?

Она не успела научить Лека щелканью пальцами. Впрочем, у него остался хороший учитель, который когда-то многому научил и Айру. У нее было меньше года до того момента, когда должно было открыться, что она не собирается умирать от магии шаманов, и она сполна воспользовалась этим временем, тем более что Лек вовсе перестал появляться в особняке, довольствуясь вестями о подрастании сына от верного Зееса. Последний раз Лек появился у нее вместе с тремя магами из Суррары на следующий день после того, как она сняла с него заклятие. К Айре колдуны зашли в последнюю очередь – она почувствовала их силу, холод и презрение, но не смогла их прощупать глубже, потому что замкнула себя и Тира в прочную раковину. Искрящихся глаз колдунам оказалось недостаточно: на их лбах сияли золотые диски. Они осмотрели Айру, с ее изможденным и разбитым ударом Лека лицом, со смесью отвращения и разочарования, а она узнала узор, который следил за ней, когда она стояла у переката с можжевеловой палкой в руках. Теперь это кружево висело над каждым из колдунов, но услышать голоса утраченной святыни не могло: слишком толстый слой крови покрывал его. Крови и пыли, потому что осколок так и продолжал валяться под ее ложем. «Всякой крови или только моей крови?» – вдруг подумала Айра, поймала взгляд Лека и ужаснулась: столько отвращения и ненависти горело у того на лице.

– Слишком многое я ему сказала, – прошептала она сама себе, когда дверь за визитерами закрылась, и добавила: – Или слишком многое он сказал мне. Как я могу судить его, если ворожба над его матерью принесла ему такую боль? А что, если она вывозила в грязи его сердце?

Вспомнила Айра о боли, и боль накатила на нее. Не та, которая рвет на части плоть, а та, что хватается точно за сердце, выдавливая слезы даже из сухих глаз. Тир помог справиться с этой болью, потому что он сам был теперь сильнее любой боли, равняясь самой большой радости.

Айра не успела научить Лека щелканью пальцев, но многому научилась сама. За месяцы, прошедшие с рождения Тира, она, как сказала Чая, не только превратилась в степную кошку, но и перестала проигрывать в схватках и Зие, и даже самой черной искуснице. Правда, редко ей удавалось схватиться с Чаей, потому что именно той Айра доверяла ребенка, но, когда Тир засыпал в большой плетеной корзине, накрытой меховым одеялом, Чая никогда не отказывала Айре в нелегкой науке. Она единственная, кто, не побеждая Айру, не позволял побеждать и себя. Вертлявую и быструю Зерту оказалось легко взять, демонстрируя еще большую быстроту и верткость. Конечно, ей можно было бы уступить, подставившись под тонкую стрелу, которую сестра Лека всегда готова была выдуть из длинной трубки, но это оружие трудно было применить в быстрой схватке, а тайного удара Айра пока не опасалась. Айдара смотрела на размахивание палками с усмешкой и в схватки не вступала. Ноя перестала скрещивать деревянный клинок с Айрой, когда та спросила, не проходила ли она обучения в храме Сето. Только Зия настойчиво рвалась все-таки доказать Айре, что ее очередная победа не более чем случайность.

– Точно такая же, как смерть Даеса и Санка, – неизменно отвечала Айра и возвращалась в комнату, которая все больше казалась ей узилищем. Каждый вечер она кормила и укладывала Тира и погружалась в то неизведанное, что досталось ей от Ярига и так и не было еще испробовано в полной мере. С другой стороны, разве выдержала бы она хоть что-то, произошедшее с нею, если бы не долгое дыхание Сурры, что удалось забрать у отца? Вот только невидимая петля на горле по-прежнему сбивала дыхание, не давала окунуться в принадлежащую ей силу, и волокла по поверхности хеннского бытия, как волочится за рыбацкой ладьей загарпуненный и едва живой дельфин.