— Сержант Решетникова. — я подпрыгнула, быстро соображая ответ на еще не высказанный вопрос, повернулась к говорившему. — Куда? Журавлев. Откуда он взялся тут? У него дел должно быть куча, а он шастает по казарме. Достал уже. Капитан продолжал буравить меня тяжелым взглядом, а я вытянулась по стойке смирно. На самом деле женщинам это было не обязательно, но с этим офицером по-другому нельзя. — В мед. роту. — пискнула я. — Зачем? За мышьяком для тебя, засранец! — За…эээ… — Ну, что ж, пока ваш мозг пытается найти достойное оправдание, для побега на чай к Исаевой, пройдите на свое рабочее место.
– Товарищ полковник, бригада для поднятия государственного флага построена, заместит....
Я набрала полные легкие воздуха, но натолкнувшись на яростный взгляд карих глаз, подавилась зевком. Командир нашей пехотной роты, капитан Журавлев, провел по моей фигуре глазами, и отвернулся к трибуне. Заместитель командира бригады, закончив доклад, строевым шагом отошел назад.
– Смирно!
– Вольно!
– пробасил командир бригады. Обведя глазами собравшийся личный состава, дал время подтянуть ремни и поправить одежду.
– Равняйсь. Под государственный флаг, Сми-ирно!
В семь тридцать утра, каждого понедельника я прохожу через этот ад. Утренняя проверка личного состава. Нет, она каждый день бывает, но просто по понедельникам именно в семь тридцать. А если учесть что позади воскресенье, а впереди целая рабочая неделя, то - ад, по-другому и не назовешь. Из динамиков, советского образца, развешанных на всех зданиях казарм, зазвучал государственный гимн. Двое, стоявших у флагштока, солдат срочников начали поднимать флаг. Я пробежала взглядом по лицам присутствующих. Мда, народ прямо таки пышет патриотизмом. Особенно мед.рота. Юлька, моя подруга и соседка по общежитию, вообще в телефон уткнулась. Только бедные солдаты срочной службы, под тяжелыми взглядами командиров, пытались выдавить из себя гимн. В этом вся наша армия. Если бы не заставляли, то половина, да чего уж там, вообще бы никто на построения не ходил. Это хорошо, что сейчас май, а зимой? Представляете каково? Стоишь в бушлате, шапке и камуфляже, вся такая красивая - от Юдашкина, и... желаешь диареи всем. И командиру бригады, и его заму, который из-за огромного веса еле перебирает ножками, даже солдатам, что так медленно поднимают флаг. А уж министерству обороны, я вообще молчу.
– Слаааавьсяяя странаааа, мы гордииииимсяяяяя тооообоооой!
– зазвучали последние аккорды гимна.
В этот момент мне всегда хочется вскинуть руки и крикнуть - Аллилуйя! Но, подозреваю, что окружающие мой порыв не оценят.
– Вольно. Офицеры управления, командиры подразделений к трибуне, шагом марш!
– командир бригады подозвал к себе офицеров, чтобы поставить задачи на сегодняшний день. Это из серии покрасить газоны зеленой краской, чтобы цвет всей травы в части был одинаковый. Капитан Журавлев, походкой от бедра, двинулся в сторону комбрига. Наконец-то я смогла спокойно вздохнуть. Я служу в армии уже три года. Мой отец, в свое время, успел договориться со старым другом, и поэтому меня - выпускницу педагогического университета, приняли на госслужбу. Хоть и специальность у меня была не подходящая, контракт, министерство обороны со мной все-таки заключило. Так я стала сержантом узла связи, седьмой пехотной роты, третьего пулеметного батальона. Служба интересная, сложная, но нам - женскому составу, всегда делают поблажки. Точнее делали, пока полгода назад у нас не появился новый командир роты. Капитан Журавлев. Этот тип мне сразу не понравился. Хмурый, дотошный и взгляд у него тяжелый. Он еще, когда дела и должность принимал, мы сразу поняли - прощайте чаепития, в неположенное время, и отлучки "по делам". Журавлев, Антон Сергеевич, чтоб его, без обиняков сообщил, что теперь мы будем пахать как обычные контрабасы, контрактники то есть. И вот чего мужику неймется, спрашивается? Молодой, здоровый, фигура отличная, а если еще и лицо пакетом закрыть, чтоб физиономию его недовольную не видеть, так вообще, мечта, а не мужик. Женись, Антоша, и прекращай лютовать. Деток настрогай, и живи в любви и радости. Но, капитан Журавлев, моих информационно-мыслительных посылов не слышал, и продолжал свой террор. За последние шесть месяцев он успел многое. Сначала он заставил нас заполнить все журналы боевой подготовки за последний год, только...какая, нафиг, боевая подготовка? Мы - узел связи! Мы даже автоматы в руках никогда не держали. Это товарищ капитан, кстати, тоже исправил, позднее. Когда Журавлев привел нас в оружейку, у Полины Осиповны, моей сорока девятилетней коллеги, случился множественный паралич мозга. А как иначе объяснить дёргающийся левый глаз, и цикличное повторение фразы "да вы шо, товарищ капитан". Я тоже была в некотором шоке, и только Лида, наша третья связистка, была безумно рада.
– Ну наконец-то, а то все провода перебирай.
– со свойственной ей хрипотцой в голосе, порадовалась коллега.
– Сержант Решетникова, вы представляете себе устройство автомата?
– Журавлев посмотрел на меня своим тяжелым взглядом. Нет, я представляю, как это держать, но что там внутри понятия не имею.
– Нет, товарищ капитан.
– Мы это исправим.
– спокойно подытожил командир, и устроил нам двухчасовую лекцию, на тему - современное вооружение. Я бы возможно воспользовалась моментом и вздремнула, но товарищ капитан порой так проникновенно смотрел в глаза, я прям, видела, как он хочет пустить по нам пару очередей.
– Кругом! На свои места, шагом марш!
– голос командира бригады прогремел на весь плац, Юлька чуть телефон не выронила, а командиры пошагали к своим. А значит, наш персональный садист возвращается, эх. Словно услышав мои мысли Журавлев, подошедший к нашему строю, и бросил на меня свой фирменный взгляд.
– Равняйсь.
– скомандовал комбриг, как только все встали на свои места.
– Смирно! В походную колонну по подразделениям! Управление прямо, остальные на напра-во! К местам проведения занятий! Шагом марш!
Мы засеменили вдоль плаца. Наш командир батальона - Семеныч, хороший, кстати, мужик, в отличие от некоторых, выдвинулся вперед и повел нас за собой. Ближе к трибуне, он приложил руку к своей усатой черепушке и заорал.
– Смирно! Равнение напра-во!
Мы повернули головы к нему, и продолжили шагать. После прохода по квадрату, мы еще немного пошагали на месте и разошлись по казармам. Наконец-то эта пытка закончилась. Не то, чтобы я жалуюсь, когда меня приняли на службу, я представляла что будет так, но я же истиннорусская девушка, а значит, быть недовольной своей работой, у меня в крови. Наш узел связи находился на втором этаже, в небольшом помещении.
– Убейте меня.
– зевая попросила Лидка, как только мы оказались на месте. И метнувшись к столу, рухнула на стул. Судя по мелькнувшему в воздухе запаху, кто-то вчера хорошо отдохнул
– Ты чего, Лид, опять звание отмечала?
– Нет, я пыталась своего "артиста" соблазнить.
– пробубнила себе в руки девушка. Артистами мы называем артиллеристов. Так вот, уже почти год, как моя коллега пытается расположить к себе одного из офицеров. Но, что-то все ни как у нее не выходит. То ли плохо старается, то ли ему не нравятся высокие, сильные девушки, с хрипотцой.
– Кто же знал, что они так пьют!
– Так надо было закусывать нормально, - поделилась опытом Полина Осиповна.
– Картошечкой с маслицем, мяском. Ну, крайний случай колбаски побольше.
Лида подняла посеревшее лицо со стола и взглянула на женщину. Содрогнувшись, она уже через секунду выбежала из кабинета, прижимая руку ко рту.
– Ох, какие мы нежные.
– вздохнула женщина.
– Вот Геннадий Малахов говорит, что закусывать надо обильно и жирно.
При ее словах меня саму чуть не вырвало. Хорошо, что я еще не завтракала.